Укрой меня от замыслов коварных - Василий Головачев

– Ой, век буду делать, что скажешь, Мынта!

– Глупости не говори, однако. Пусть не пьёт ничего крепкого, даже пива. Помрёт сразу.

Как выяснилось позже, уже после приезда врача, потеря соседом сознания и проблема с рукой были вызваны кровоизлиянием в мозг. Однако лишь спустя годы Ылтыын понял, что именно сделал отец, и начал заниматься биоэнергопереносом – так это звучало по-научному – серьёзно и упорно, потому что у него тоже раскрылись способности лечить людей прикосновением рук. Ещё позже появилась и другая способность, более редкая – лечить людей с помощью слов и звуков. Если шаманы напевали свои «гимны» интуитивно, не всегда попадая в ритм жизни внутренних органов человека, Ылтыын научился делать это сознательно, создав собственную методику, что впоследствии не раз приносило свои плоды. Особенно – когда он уже работал в ФСБ.

– З-з-з-д-д-р-р-р-а-а-а-в-о-о-о… – выговорил он, рождая внутри гортани вибрации, разбежавшиеся по всему телу и восстанавливающие тонус организма.

Повторил дважды, с каждым разом всё увереннее.

Из головы убрался туман, зрение восстановилось почти полностью, боль в предплечье превратилась в гирю на руке, а из рук и шеи перетекла в пятки, стала терпимой.

В чёрной бездне головы воздушным шариком всплыло ещё одно воспоминание.

Когда он уже заканчивал институт, его пригласил к себе домой отец Александр, настоятель одного из московских православных храмов, пытавшийся заинтересовать молодого экстрасенса планами работы с молодёжью. Они долго беседовали о влиянии Церкви на прихожан, на людей, далёких от религии, на государство и мир вообще. Перешли на возможности, крывшиеся в особо одарённых монахах, и Ылтыын не удержался от вопроса:

– Батюшка, приходилось ли вам встречаться с нечистой силой?

Он ждал чего угодно, какого-то философского панегирика самому Богу или стоящим у Престола Его, и даже сказок о происках чертей, бесов и ведьм. Однако собеседник, будучи начитанным и образованным человеком, заведующим кафедрой восстановления христианских текстов в Институте Богословия, не собирался ни философствовать, ни витийствовать, ни отшучиваться, а просто сказал, тихо и спокойно:

– Каждый практикующий священник ежедневно сражается не на жизнь, а на смерть с исчадиями ада.

Он привёл много примеров беззаветного служения Господу в борьбе за души человеческие, в том числе и из своей жизни, а закончил словами:

– И тебе придётся сражаться, друг мой, причём сражаться не полемически, а с конкретными представителями тёмных сил. Храни тебя Господь!

Угадал ведь, шаман православный, пришлось-таки сыну эскимосского шамана воевать с носителями тьмы. И одержали они над ним победу, однако.

Ылтыын попытался приподнять голову, но не смог. Шея была прихвачена ремнем к лежаку, сдавливающим горло так, что воздух попадал в лёгкие тонкой струйкой.

Он напряг мышцы шеи, заставил их вибрировать и «дымить».

Ремень ослаб. Дышать стало легче.

Славно! Может, руки-ноги тоже удастся освободить?

Он занялся расшатыванием ремней на щиколотках и запястьях, но освободиться до конца не успел.

Что-то щёлкнуло, открылась невидимая дверь, в помещение, посреди которого стоял лежак с пленником, вошли три человека: двое мужчин и женщина.

– Очнулся, – сказал один из них по-английски, с седой бородкой, одетый в голубой халат.

Женщина, тоже в халате, с резким, грубым, мужским лицом подошла к лежаку, внимательно оглядела его, кивнула.

– Удивительно, но он действительно в сознании.

– Что вы ему вкололи? – поинтересовался второй мужчина, помоложе, с холёным лицом и ледяными глазами; одет он был в строгий чёрный костюм с галстуком.

– В последний раз фрустаминат натрия, – ответила женщина.

– Он должен был спать.

– Не спит, как видите.

– Не придётся колоть ещё раз, – сказал седобородый с улыбкой, показывая шприц в руке, – чтобы он очнулся.

– Вы меня слышите? – обратился ледяноглазый к пленнику на русском языке.

Ылтыын просканировал его и вместо головы увидел клубок серого тумана, пронизанного алыми сосудиками. Ни мысли, ни эмоции господина в чёрном прочитать было невозможно. Он был экстрасенсом, причём чёрным, каких сами американцы называли блэкзорами.

– Не притворяйтесь, господин Алтынов, – проговорил блэкзор невозмутимо, – вы меня видите и слышите. Честно говоря, вы меня приятно удивили. Далеко не каждый день приходится встречаться со столь мощными паранормами.

Ылтыын привычно «задёрнул шторки» защитной сферы, подумал: а вот фамилию мою тебе узнать не удалось. Что-то просочилось сквозь «шторки», когда он был без памяти, и экзекуторам удалось уловить его прозвище – Алтын. Поспешил господин блэкзор называть его фамилию, не всё ему подвластно.

Американец раздвинул узкие губы в брезгливой усмешке. Он посчитал, что поразил пленника.

– Надеетесь, что вас вытащат? Напрасно. Никто не знает, где вы находитесь, да и база эта охраняется исключительно надёжно. Будете говорить?

Ылтыын продолжал, не мигая, смотреть на посетителя камеры в чёрном.

– Могу предложить укол альфатропина, – сказал медик в голубом халате по-английски.

– Вы уже делали ему несколько инъекций, а толку мало, – сухо ответил блэкзор. Звали его Арчибальдом.

– К вечеру привезут мыслескан, – сказала женщина. – Запустим в голову этому придурку нанитов и всё узнаем.

Гость в чёрном покачал головой.

– Он действительно сильный экстрасенс, раз выдержал все химические атаки и электрошокеры. Даже сейчас, в состоянии фрустрации, он неплохо защищается.

– Разрешите применить «болевик»?

– Он загнётся. Чем сильнее воля перципиента, там сильнее воздействие излучения. – Мужчина в чёрном подумал. – А впрочем, почему бы и нет? Если не удастся разговорить его традиционными способами, попробуем групповой брейнсторминг, а потом испытаем «болевик».

Седобородый приблизил своё лицо к лицу пленника.

– Вы понимаете, что умрёте или в лучшем случае станете идиотом?

Ылтыын молчал.

– Русика сволотш! – прошипела женщина, так же наклоняясь к лежащему. – Всё равно заговоришь, рано или поздно!

Ылтыын наотмашь хлестнул её по лицу мысленно-волевым «джебом», и женщина отшатнулась, бледнея.

Блэкзор засмеялся.

– Хорош экземпляр, не правда ли? Надо перевезти его в наш пенсильванский военный госпиталь для исследований. Хотелось бы выяснить, как русские готовят таких разведчиков, с помощью каких методик.

– Если он выживет.

– Посмотрим.

Женщина, сжав зубы в кроваво-красную полоску, одарила пленника угрожающим взглядом, вышла первой.