Рецидив - Василий Головачев

– Проходи… но я тебе обещаю…

– Ох, не надо ничего обещать, – поморщился Максим, – со мной свяжешься – хлопот не оберёшься.

Он повернулся к охраннику в белой рубашке с погончиками, выглядывающему из окошка.

– На каком этаже сорок девятая?

– На восьмом справа.

– Спасибо. – Максим кивнул и направился по правому коридору к лифту.

Дом был новый, и никаких совместных перегородок, какие сооружают жильцы соседних квартир в старых домах, здесь не было.

Ольга открыла дверь своей квартиры, как только Максим потянулся к кнопке звонка. По-видимому, она ждала его, наблюдая за коридором в дверной глазок.

– Тебя всё-таки пропустили.

Максим окинул девушку, одетую в домашний сарафанчик, восхищённым взглядом: она была так исключительно мила и женственна, что кровь приливала к щекам.

– Отлично выглядишь!

– Не трать время на комплименты, – нахмурилась она, сразу устанавливая дистанцию, в голосе прозвучали грозовые начальственные нотки. Он вспомнил, как девушка поначалу вела себя в Синдоре, и внутренне улыбнулся: майор, однако.

– Хорошо, не буду.

– Проходи.

Она провела его в гостиную, разделённую как бы на две части. Правая половина представляла собой нечто вроде библиотеки и столовой одновременно: очень красивые книжные полки поднимались под потолок, по центру стоял стол и шесть стульев вокруг него. В левой половине гостиной располагались роскошный диван буквой «Г», стеклянный журнальный столик, кресло и метровой длины телемонитор на стеклянной подставке.

– Садись, – пригласила девушка, указывая на кресло. – Кофе будешь?

– Чай, если можно. Извини, я выпил бокал шампанского, поэтому такой шумный.

– Был повод?

– А какой смысл пить без повода? Мы послужили Отечеству, нас поблагодарили, обещали награды, так что повод был.

– Приехал на такси или на своей?

– На такси не езжу.

– Неужели сам сидел за рулём, после шампанского?

– Нет, а что?

– Когда я вижу инспектора ДПС, возникает ощущение, что я нарушаю правила, даже если я их не нарушаю.

– Это комплекс «чайника».

– Ты думаешь? – Ольга вышла и вскоре вкатила в гостиную тележку с кофейным и чайным приборами. – Возможно, ты прав, хотя я вожу машину уже лет пятнадцать. Удивительно, что тебя пропустили ко мне. Или внизу никого нет?

– Сидит какой-то тип с квадратной физиономией. Но я был убедителен.

– Надеюсь, не до мордобития?

– А что, можно было обойтись без этого? – прищурился Максим.

– В Синдорском лесу ты был убедителен как мастер боя.

– Нет, здесь этого не потребовалось.

– Это чёрный чай, вот зелёный, бери конфеты. Можем перейти к делу. Кто тебе звонил?

– Не знаю, номер не определился. Спрашивали о хауре, а я связал эту штуку с твоей видеокамерой.

– Почему?

– Больно разительны совпадения. Вообще поход в Синдорские леса-болота оставил много неясного. У меня сложилось впечатление, будто мы пережили какое-то приключение, однако напрочь забыли об этом. Я вообще не понимаю, как мы оказались в компании с пропавшими охотниками. А ты?

– Я тоже. Моё начальство не поверило, что я не помню.

– Меня вызывают твои коллеги, пришло уведомление из твоего Управления. Завтра пойду. А что ты знаешь о хауре?

– Мне показывали странную видеокамеру, не уверена, что это хаур, но со мной беседовал Спицын…

– Кто это?

– Начальник отдела, занимающегося исследованием НЛО, аномальных явлений и прочих странностей, так вот он утверждает, что мы контактировали, – Ольга усмехнулась, – с инопланетянами. Отсюда и все предосторожности, и мой арест, и гипертонический криз Вахтанга. Так что готовься к очень серьёзному допросу.

– Надеюсь, не третьей степени, с кровопусканием? – пошутил Максим.

– Весёлого здесь мало, – отрезала Ольга. – Никаких детекторов лжи не будет, но вымотают всю душу основательно.

– Ничего, отобьёмся, – беспечно махнул рукой Максим. – Я не человек с улицы, нашу контору обидеть сложно. Но этот хаур меня почему-то сильно волнует. Откуда он объявился у Пахомыча? Почему Пахомыч не помнит?

– Позвони ему.

Максим отставил чашку с чаем, сказал с удивлением:

– Слушай, а ведь и в самом деле можно позвонить. Вдруг дядя вспомнит какие-нибудь детали? Кстати, у меня иногда срабатывает ложное чувство забытой вещи.

– Дежа-вю.

– Что-то вроде этого, свербит в голове как сверчок. Мне начинает казаться, что в лесах под хутором мы что-то искали, кого-то встречали, но память молчит как партизан.

– У меня точно такое же чувство.

– Попробуем разобраться?

– Как?

– Съездим на хутор в свободное время, поговорим с Пахомычем, с местными, да и с генералом Охлиным не мешало бы повстречаться. Возможно, и вспомнится что-нибудь. А что твой грузин говорит?

– Вахтанг всю дорогу до Москвы молчал. Это вам повезло, что вас подобрал Охлин, а мы добирались до Москвы сутки. Но он тоже чувствует себя не в своей тарелке. Дежа-вю мучает и его.

– Что у него со здоровьем?

– Никогда не жаловался, классный оперативник, умный, дальновидный, бывший чемпион округа по стрельбе из пистолета с обеих рук. Не знаю, что с ним случилось, а на звонки он не отвечает.

– Может, это после допроса?

Ольга поморщилась.

– Не думаю. Его не в гестапо допрашивали.

– Расскажи о видеокамере.

– Очень необычной формы, три «дюзы» окуляров, странная рукоять – явно не под человеческую ладонь.

– А под чью?

– Мне так показалось, не под человеческую, а скорее под лапу с когтями. Недаром Спицын так возбудился.

Максим скептически покачал головой.

– Ты так об этом серьёзно рассуждаешь, будто сама в это веришь.

– Если бы не видела собственными глазами, реагировала бы, наверное, так же. Пей чай, остынет. Печенье попробуй, с орехами и изюмом, очень вкусное.

Максим послушно взял печенье, обмакнул в чай, пожевал, запил чаем.

– Давно не ел галет, но это действительно вкусное.

– Ты всегда печенье в чай макаешь?

– Да нет, спонтанно получилось. Кстати, где-то я читал, что один австралийский ученый рассчитал оптимальный способ макания печенья в чай. Разные виды печенья намокают с разной скоростью, и ему пришлось перепробовать сотни видов, после чего он вывел формулу, применив уравнение Вашбурна для капиллярного потока в пористом материале.