Сотворение мира в иконографии средневекового Запада - Анна Пожидаева

На сайте интернет библиотеки вы можете начать читать книгу Сотворение мира в иконографии средневекового Запада - Анна Пожидаева онлайн бесплатно и без регистрации. Электронная (цифровая) литература удобна тем, что читать романы online с телефона можно абсолютно везде. Вы нашли версию издания Сотворение мира в иконографии средневекового Запада, так как интересуетесь работами автора Анна Пожидаева или жанром в стиле богословие. Помимо чтения, книгу можно скачать в популярном формате fb2, перейдя на соседнюю страницу. Читайте актуальные новинки и скачивайте их на свои гаджеты.

Изображения средневековых мастеров многие до сих пор воспринимают как творения художников – в привычном для нас смысле слова. Между тем Средневековью не известны понятия «творчество», «верность природе» или «наблюдение», которые свойственны Ренессансу и Новому времени. Искусствовед Анна Пожидаева стремится выявить логику работы западноевропейских мастеров XI–XIII веков, прежде всего миниатюристов. Какова была мера их свободы? По каким критериям они выбирали образцы для собственных иконографических схем? Как воспроизводили работы предшественников и что подразумевали под «копией»? Задаваясь такими вопросами, автор сосредотачивает внимание на западноевропейской иконографии Дней Творения, в которой смешались несколько очень разных изобразительных традиций раннего христианства. Анализ многочисленных миниатюр позволяет исследователю развить концепцию «смешанного пазла» – иконографического комплекса, сложенного несколькими поколениями средневековых мастеров. Анна Пожидаева – кандидат искусствоведения, доцент факультета гуманитарных наук НИУ «Высшая школа экономики».

Введение

Генезис Генезиса. Теория смешанного пазла

Занимаясь христианской иконографией на западноевропейском средневековом материале, медиевист-западник обычно, в отличие от византиниста, ставит себе целью изучение не столько устойчивых типов изображений, сколько интенсивных иконографических процессов, длящихся иногда веками. Это может быть сложение определенного типа сцены, его «миграция» по разным территориям и видоизменения деталей иконографической схемы в зависимости от региона и периода (такова, например, судьба двух важнейших изобретений островной иконографии – «исчезающего Христа» в сцене Вознесения (см. Вознесение, Коттонова Псалтирь, Лондон, Британская библиотека, Cotton MS Tiberius C VI, f. 15r, 1) [1 - К сожалению, в книге удалось поместить не все необходимые иллюстрации. В Приложении приводится перечень отсутствующих иллюстраций и общая ссылка на них. В тексте номера этих иллюстраций выделены полужирным шрифтом (15). Отсылки к иллюстрациям, напечатанным в книге, выглядят так: (илл. 15). ] и типа «Христа, обнимающего мир» (см. Сотворение мира, Коттонова Псалтирь, Лондон, Британская библиотека, Cotton MS Tiberius C VI, f. 7v, 2), зародившихся на Британских островах в довильгельмовское время и благополучно пришедших на континент, дожив в разных видах и контекстах до XV–XVI веков). Не знающее настоящей устойчивости византийских иконографических типов Западное Средневековье дает замечательные примеры пути развития картинки, разной степени серьезности и сакральности ее приложения в разных ситуациях (чего стоят, например, вариации на тему Троицы-трикефала в романской Италии или судьба позднеготической темы Источника жизни в исполнении Жана Бельгамба, соединившего ее со светским «Источником молодости»! – См. Жан Бельгамб, Источник жизни, перв. треть XVI в. , Лилль, Дворец изящных искусств, 3).

Особенно показательны в этом отношении судьбы популярных, но не самых расхожих групп сюжетов, лежащих вне основного евангельского цикла. Они, как и евангельский цикл, уже с эпохи раннего христианства существуют в большом количестве вариантов, но из? за некоторой периферийности таких образов их вариативность не снижается и на всем протяжении первого периода активного иконографического творчества в западнохристианском мире (обозначим его приблизительно как IX–XII века), до унификации в светских мастерских XIII века, в то время как основной набор евангельских сцен приходит к единообразию существенно раньше – уже к началу XII века. Естественно, в этом правиле много исключений, более того, мы не говорим здесь о новом, подчиненном другим законам взлете иконографического творчества в позднеготический период, ближе к 1400 году.

К таким группам сюжетов «средней распространенности» можно смело отнести цикл Сотворения мира. Уже в V–VI веках (а то и раньше) мы видим примеры изображения Творца в виде фигуры, полуфигуры и Десницы; тогда же появляются и очень разнообразные варианты изображения самого сотворенного мира – от персонификаций Дней Творения до по-разному окрашенных полей, лишенных каких-либо фигуративных изображений. Таким образом, уже в эпоху раннего христианства известно несколько (не менее трех) устойчивых иконографических типов этого цикла, которые, взаимодействуя веками, создают комплексные, гибридные иконографические варианты, но никогда не смешиваются окончательно, до неузнаваемости. При этом цикл Творения в более или менее развернутом варианте входит в «обязательную программу» иллюминирования главного типа рукописи – полной Библии – лишь к концу XI века [2 - Необходимо отметить, что в каролингских полных Библиях (Турской школы) собственно цикл Творения отсутствует, книге Бытия во всех четырех известных случаях предшествует цикл, начинающийся сразу с Сотворения прародителей. О появлении цикла Творения в атлантовских Библиях см. : Orofino G. Bibbie atlantiche. Struttura del testo e del racconto nel Libro «riformato» // Medioevo: Immagine e racconto. Atti del IV Convegno Internazionale di studi, a cura di A. C. Quintavalle. Milano: Electa, 2004. P. 253–264. ], существуя до этого на «ближней периферии» иконографического мира и активно развиваясь лишь в циклах римско-византийского мира Южной Италии круга Монтекассино и на другом полюсе западнохристианского мира – в довильгельмовской Британии. Эпоха «иконографического взрыва» – XII век – делает этот цикл обязательной частью декора почти всякой западноевропейской рукописи, содержащей книги Ветхого Завета, и на его примере удобно проследить все этапы унификации схемы и вычленить большую часть приемов иконографического творчества, порожденных этой в высшей степени плодотворной эпохой. Ранние традиции взаимодействуют, продолжая оставаться узнаваемыми на уровне деталей, в рамках поля одной конкретной композиции, неважно, фреска это или иллюминированный лист рукописной Библии. Наконец к началу XIII века он обретает относительное единообразие, превратившись в обязательный составной инициал к книге Бытия или всему Ветхому Завету в так называемых университетских Библиях. К этому моменту «цельнотканый гобелен» из нескольких ранних традиций уже окончательно соткан, плодотворное взаимодействие традиций окончилось.

Попытке распутать нити гобелена, восстановить практику процесса взаимодействия изображений, «кухню» иконографа XI–XIII веков, и будет посвящена наша работа. «Генезис Генезиса» – происхождение иконографии цикла Творения – представляется нам максимально подходящим для этого упражнения полем.

Приступать к решению подобной задачи следовало бы с ясной формулировки метода, но вначале очертим круг основных памятников, к которым нам предстоит обратиться.

Источниками, раннехристианскими протографами, мы будем называть четыре отдельно существующих уже в V–VI веках (что, как мы увидим позже, не означает – независимых) варианта цикла Сотворения мира. Это фрески середины V века, украшавшие центральный неф римской базилики Сан-Паоло-фуори-ле-Мура [3 - Waetzold S. Die Kopien des 17. Jahrhunderts nach Mosaiken und Wandmalereien im Rom. Wien: Schroll, 1964. Фрески известны по зарисовкам, сделанным в 1634 г. по заказу кардинала Франческо Барберини (Vat. cod. barb. lat. 4406). ] (илл. 16, с. 167) и поновленные в конце XIII века Пьетро Каваллини [4 - Как мы увидим, не без некоторых изменений, ставящих ряд вопросов о первоначальном состоянии протографа. ], иконография которых лежит в основе так называемого римского типа [5 - Van der Meulen J. Schoepfer, Schoepfnung // Kirschbaum E. et al. Lexikon der christlichen Ikonographie. Rome; Freiburg; Basel; Wien: Herder, 1968–1976. Vol. 4. S. 118 f. ; Zahlten J. Creatio Mundi: Darstellungen der sechs Sch? pfungstage und naturwissenschaftliches Weltbild im Mittelalter. Stuttgart: Klett-Cotta, 1979. P. 47 f. ]; греческая книга Бытия лорда Коттона (London, Br. M., MS Cotton Otho B. VI) [6 - Weitzmann K. , Kessler H. The Cotton Genesis (British Library, Codex Cotton Otho B. VI). Princeton: Princeton University Press, 1986. ] (4), известная по рисункам, заказанным Пейреском акварелисту Д. Рабелю (Третий день Творения. Д. Рабель. Копия миниатюры Генезиса лорда Коттона. Париж, Нац. библ. Cod. fr. 9530, f. 32r, 5), и по позднейшей сокращенной примерно в три раза реплике – мозаикам нартекса венецианского Сан-Марко (илл. 35а, 35б, с. 204, 208), а также оставшийся неизвестным прототип миниатюр средневизантийских Октатевхов XI–XIII веков [7 - В эту группу входят пять рукописей: Флорентийский Октатевх (Laur. Cod. Plut. 5: 38, 1-я пол. XI в. ), два Ватиканских Октатевха (Vat. gr. 747, 1070–1080 гг. , и Vat. gr. 746, ок. 1150 г. ), а также так называемый Октатевх Библиотеки Сераля в Стамбуле (Ser. 8) и погибший в пожаре 1922 г. Смирнский Октатевх (Евангельская школа в Смирне) – два последних также середины XII в. ] (илл. 30, 31а, с. 180) – по мнению Курта Вайцманна [8 - Weitzmann K. , Bernabo M. The Byzantine Octateuchs. Princeton: Princeton University Press, 1999. ], подтвержденному Джоном Лауденом [9 - Lowden J. The Octateuchs. A Study in Byzantine Manuscript Illustration. Pensylvania: University Park, 1992. P. 102. ], очень ранний, возможно, даже дохристианский источник; наконец, (в несколько меньшей степени) миниатюры Пятикнижия Ашбернхема (Paris, Bib. Nat. MS n. a. lat. 2334; илл. 31б, с. 181), датируемого рубежом VI–VII веков и причисляемого к самым разным ареалам – от Карфагена и эллинизированной еврейской среды до Северной Италии и, согласно последним исследованиям, Рима [10 - Verkerk D. Early Medieval Bible Illumination and the Ashburnham Pentateuch. Cambrige: Cambrige University press, 2004. ]. Нас будут интересовать преимущественно первые три схемы, наиболее «влиятельные» в последующей иконографической традиции, наиболее активно взаимодействовавшие между собой и создавшие максимальное количество дериватов.