Сержант и инопланетяне - Сергей Ефимов

На боковых экранах виднелся удаляющийся «космический булыжник» и яркая, но короткая вспышка за ним. Патруля не было. Зато астероидов стало два.

– Бери управление, – сказал Петрович Лонгу.

Лонг отреагировал не сразу.

– Как это ты придумал?

– Со мной такое уже было. На Минском шоссе. За мной бандюганы гнались. Они на «девятке», я на КАМАЗе. У них стволы, у меня польская картошка. А там резкий поворот. Я ушёл, они остались. Потом про них по радио говорили, что, мол, не справились с управлением.

Неожиданно для всех раздался голос Фроси:

– И долго нам лежать в этих, прости Господи, коконах? Забыли они и про Ваську. Женщинам разрешили покинуть капсулы, а у него её просто не было. Он сидел в кресле мертвенно бледный, но как пилоту всё произошедшее ему было ясно «как божий день». На Петровича Васька смотрел так, как смотрит дикарь на паяльную лампу – с ужасом и восхищением.

Решили, что на сегодня приключений хватит. Надо сесть на «колбасу» и устроить вечеринку.

– Вот так, мать! Сегодня гуляем. Отмечаем нашу первую победу, – объявил Петрович жене.

Фрося расстаралась. Стол был, учитывая обстоятельства, праздничный. Украшением стола был шпик и солёные огурцы, правда, из синтезатора. Супротив домашних они не тянули, но на закуску годились. Док достал из синтезатора литровую бутылку «эликсира».

Гуляли от души. Пели песни, кто как мог. Плясали. Тоже не у всех получалось, но на это никто не обращал внимания. Лола в «художественной самодеятельности» принимала посильное участие. Васька же был совершенно потрясён. Он крутил головой и растерянно хлопал глазами.

Когда все подустали и сели за стол, Петрович вдруг вспомнил тишину просьбу.

– Вот ты хотел нашему кораблю дать имя. Я придумал – «Меркурий»! Был такой бог то ли у греков, то ли у римлян. Не помню. На пятках у него крылья росли. Но не в нём дело. И даже не в его пятках. Кораблик так назывался. Небольшой, можно сказать, маленький. Так вот этот кораблик, бриг Меркурий, отлупил целую эскадру. А в эскадре каждый корабль был в два, а то и в три раза больше чем он. Давайте и наш дисколёт назовём «Меркурий». Как предложение? Предложение приняли на «ура» в буквальном смысле. Название закрепили «хлопнув» ещё по одной.

– Слушай, – обратился Лонг к Ваське, – а что это ты так медленно летел? Я осмотрел твой катерок, он очень даже быстроходный.

Васька смутился, но ситуация и эликсир сделали своё дело, он «раскололся».

– А я спал.

– Как это спал?

– Включил автопилот и уснул. Петрович расхохотался.

– Молодец! Солдат спит, служба идёт!

– Да. У нас именно так и говорят.

– Вот так, народ, – сделал вывод сержант, – солдат везде солдат. И парсеки этому не помеха!

– Давайте-ка ещё по одной. За солдат. – Предложил Док. Неожиданно для всех Петрович отказался.

– Почему, Петрович?

– У одного старика серба спросили: что самое страшное на войне? Дед подумал и ответил: самое страшное на войне это пьяный русский десантник.

На этом вечеринка закончилась. Достали капсулу для Васьки и легли спать.

Глава VIII

После завтрака, готовились к полёту на Стартовый и, между делом вернулись к проблеме военной базы. Если вояки зонд сбили, то дисколёт они сшибут не задумываясь. Такой вариант экипаж «Меркурия» не устраивал. Но идея, как говориться, уже висела в воздухе. Не заметили даже, кто предложил создать для вояк «культурную программу», и закинуть по связи, выдав за приказ Абсолютов. На том и порешили. Петрович с Квиком стали перебирать видео архив. Док ушёл в агрегатный, сославшись, что у него там срочное дело. Тихон и Лонг занялись курсом «Колбаса» – «Стартовый» – «Третья планета». Возле них крутился Васька. Уже позже, вечером, Лонг скажет Петровичу: «А парень вроде ничего, сообразительный».

Создание «культурной программы» оказалось делом не лёгким. Со стороны «массовиков затейников», так Петровича с Квиком назвала Фрося, только и слышалось: «Нет, это они не поймут». «Это им вообще нельзя показывать». Трудились затейники в поте лица. Дважды или может трижды, делали перерыв. Просмотрели фрагментарно и ускоренно жуткое количество фильмов. Квик ворчал: «Хорошо, что хоть база одна». Петрович не отставал: «Насмотрелся на всю оставшуюся жизнь». Так или иначе, к обеду «программа» была готова. В неё вошли: «Илья Муромец», «В зоне особого внимания», часа полтора документальных фильмов на военную тематику и, по настоянию Квика, футбольный матч ЦСКА – Спартак.

Сам собой возник вопрос, а как и где врезаться в канал базы?

По всему выходило, что надо лететь к Связному, запускать «дезу» и только потом на Стартовый. Потеря времени, но ничего не попишешь. Тут, как раз, Лонг споткнулся о Ваську и в сердцах хотел его «послать», но в голове у командира возникла цепочка: Васька – катер – полёт. В развитии цепочка несколько изменилась: Васька – катер – полёт – спутник, и упростилась: катер – полёт – спутник.

Вызвали из агрегатного отсека Дока. Он пришёл, выразил недовольство, что его оторвали от дела, но «работничка» выдала помятая физиономия – спал негодник. Ему поручили приспособить Васькин катер для полётов «гражданских слюнтяев». Надо отметить, что бортинженер, обладал двумя устойчивыми состояниями, он либо спал, либо работал. Сейчас, вздремнув в своё удовольствие, предложение поработать, воспринял с некоторым энтузиазмом, но потребовал, чтобы ему дали помощника. Лонг показал на Ваську. Док печально вздохнул и направился в трюм, где стоял катер. Васька поплёлся за ним.

Минут через двадцать они вернулись. То, что доложил борт-инженер, удивило Лонга, но Петрович воспринял как должное. Катер технически исправен, но всё оборудование разболтано, не потому что старое, нет, катер почти новый, а просто у «обслуги» руки не оттуда растут. Радует только, что всё начищено, покрашено, нигде ни пылинки. Так что ремонт и переоборудование займёт дня два, три. Решили, что лучше потратить три дня и иметь рабочий катер, чем не известно для чего возить с собой этот кусок металла. Тем более, что Петрович с Квиком чуть позже придут на помощь.