Тёмная порода - Ксения Крейцер

– Кто вы такие? – потрясённо пролепетал мужчина, который создавал щит.

– Не имеет значения, – Максимус снова вернулся в тело.

– Боги, – выдохнул другой. – Боги услышали, как мы взывали к ним!

– Помогите нам!

– Остановите все это!

– Да успокойтесь вы! – отмахнулся Максимус.

Смертные мигом замолкли.

Максимус обратился к Аэтернитас.

– Надо вывести людей в безопасное место.

– Где здесь оно, безопасное место? Эти небеса вот-вот рухнут.

– Под другие небеса, Аэтернитас.

– Ну, – она замялась, – раз мы всё равно им помогли, давай уже завершим начатое.

– Я хочу вывести не только их. Всех.

– Всех?

Максимус утвердительно кивнул.

– С ума сошёл? Это не просто вмешательство! Это… Я не знаю даже, как назвать. Эфоры нас казнят!

– Ой, никого не казнили, а нас вот возьмут и казнят!

– Да никто и не делал такого!

– Аэтернитас, этому миру конец. Они, – Максимус взглянул на людей, – заперты в нем, как в клетке. Они все погибнут. Ты можешь просто пройти мимо?

– Миры рождаются и умирают. Постоянно. Если всё время об этом думать…

– Всё время думать не надо. Подумай сейчас.

– Не знаю, Максимус, не знаю. Мне тоже жаль этот мир. Но заповедь…

– Сколько раз тебе говорил, заповедь – выдумка эфоров, чтобы держать нас в узде! Не вмешивайся, только смотри, наблюдай за чужими страданиями и радуйся, что тебя они не затронут. И главное, бойся всё время, оглядывайся. Вдруг ты что нарушил, когда снял котёнка с дерева?

– Куда ты собираешься их вести? – сдалась Аэтернитас.

– В Ультим, – быстро решил Максимус. – Помнишь, тот мирок, что около звезды Фуко? Он тут ближе всего, да и Фуко станет хорошим якорем для заклятия.

– Хорошо. Открыть дорогу?

– Да. Я буду держать.

Аэтернитас прикрыла глаза, сосредотачиваясь. На самом деле, особой нужды в этом жесте для неё не было, но, когда она овеществляла часть себя и обретала тело, ей нравилось использовать все его возможности, даже самые незначительные.

Она представила мир, в который нужно открыть путь, окинула внутренним взором его небосвод. Увидела созвездия, различимые на нем, Фуко, изливающую на него свою благодать, почувствовала дыхание мира.

Тонкая золотая ниточка, направляемая её волей, – основа для будущего пути – потянулась от Этры к Ультиму. Потом ещё одна, и ещё, и ещё.

Нити уплотнялись и ширились: Максимус, в свою очередь, вливал в них Силу. Мир вокруг трещал по швам, но спасительная дорога укреплялась, и, наконец, стала достаточно надёжна, чтобы выдержать исход обитателей Этры.

Перед Аэтернитас и Максимусом разлилось мерцание портала.

– Отлично! – обрадовался Максимус. – Сейчас выводим тех, кто есть поблизости, и открываем следующий. К моменту, когда Ульмм окончательно разбушуется, в Этре не должно остаться живых! Потом пойдём к эфорам и расскажем им о тенях. Они должны знать. Слишком это всё странно.

– Эфоры будут в бешенстве, когда узнают о том, что мы сделали, – заметила Аэтернитас.

– В бешенстве! – рассмеялся Максимус. – Скажешь тоже! Они бесчувственные как камни. К тому же я рассчитываю, что тени заинтересуют их больше, чем мы. Скажем ещё, что увели живых, чтобы не кормить этих странных созданий. Мы не хотели вмешиваться, просто так получилось, – Максимус хитро улыбнулся.

Аэтернитас не смогла удержаться от ответной улыбки. Максимусу, как обычно, удалось развеять её сомнения. Конечно, он прав. Нельзя оставить здесь все, как есть, и просто пройти мимо.

– Конец мира нам остановить не под силу, – обратился Максимус к оторопевшим людям. – Но вас мы выведем отсюда. Вас и всех, кого найдём.

Смертные пали ниц.

– Никто не покинет Этру, Максимус, – раздался глухой голос, лишённый каких-либо эмоциональных оттенков. – Время этого мира пришло.

Их окружали эфоры. Они возникли из ниоткуда, Аэтернитас не почувствовала приближения. Она только успела взглянуть на Максимуса, как гул, опустошающий, сводящий с ума, заполнил все её существо и погасил сознание.

Переход меж двумя мирами рухнул.

* * *

– Совет принял решение, – возвестил Великий эфор.

По оболочке, служившей ему телом, змеились трещины, сквозь которые изнутри прорывался слепящий свет. Казалось, кожа-скорлупа вот-вот не выдержит натиска, лопнет, и чистая Сила – кровь и плоть создания, расплещется вокруг. Он и его собратья могли придать себе любую форму, но почему-то предпочитали именно эту – человекоподобную и обманчиво хрупкую, будто бы из последних сил выдерживающую их естество.

Собравшиеся на суде Смотрители внимали словам эфора, затаив дыхание и приняв настолько смиренный вид, что в них сейчас едва ли можно было угадать любимых детей Творца. Сжатые пальцы, бледные лица, глаза, потупленные, чтобы не пересечься ненароком взглядом с главой эфората, или, что ещё хуже, с тем, кто стоял скованный заклятьями в самом низу амфитеатра, и единственный из присутствующих прямо смотрел в залитые белым пламенем глаза эфора.

– Смотрители были оставлены наблюдать за мирами, созданными Творцом, – эфор обводил невидящими глазами амфитеатр, – любоваться Его творением, познавать – созерцая. Вам дана сила, вам дано бессмертие, и лишь одна заповедь, которой надо следовать.

«Не вмешайся, не вмешайся», – прокатилось по амфитеатру.

Смотрители вторили друг другу, бормоча священную формулу. Максимус скривился. Эфор остановил взгляд на нём.

– Ты нарушил заповедь. И ты не раскаялся в содеянном. Трижды мои братья спрашивали тебя, и трижды ты отказался покаяться.

Стоящие за спиной главы Совета эфоры дружно покачали головами.

– Спроси меня ещё сотню раз, и ещё сотню раз я отвечу, что мне не в чем раскаиваться, – бросил Максимус.

– Ты нарушил волю Творца, – тембр голоса эфора изменился и теперь, очевидно, должен был передавать печаль создания.

– Я так не считаю, – Максимус зло усмехнулся. – Его волей я чувствую сострадание к тем, кто заперт в Этре. И, если Его волей мне дана сила их спасти, почему я не должен этого делать?

– Служение Смотрителей в том, чтобы дать случиться тому, что должно. Этра должен погибнуть. Всё, что происходит в мирах, есть замысел Творца.