Железное сердце - Дженнифер Доннелли

Новый крик разорвал утренний воздух. Якоб сорвался с места и побежал.

– Куда ты? – крикнул ему вслед Шатци.

– Надо его остановить! – бросил на ходу Якоб.

– Не получится… Мы же пробовали!

– Значит, попробуем еще раз!

Шатци закрыл глаза. Сжал кулаки:

– На этот раз без меня. Кто бы это ни был, он уже мертв, а видеть их всегда так больно. Как будто это снова Яспер. Я не могу. И не пойду.

Что-то зашелестело в кустах рядом с ним. Шатци открыл глаза. Все, кроме него, бежали за Якобом. Он один стоял на тропе, не считая вороны, которая примостилась на ветке у него над головой. Едва Шатци увидел ее, как она каркнула. Тут же отозвалась вторая, за ней – третья. Наклонив головы, все три птицы смотрели на него черными блестящими глазами, так, словно увидели большую жирную личинку.

Шатци вздрогнул. Вороны все прибывали. А значит, их хозяин был поблизости.

– Подождите меня! – завопил он.

И вприпрыжку помчался за братьями.

Глава 12

Якоб с треском прорывался через подлесок, подняв над головой кирку, чтобы в любой миг пустить ее в дело. Немного не добежав до пруда, он споткнулся и опустил инструмент. Перед ним лежала несчастная: навзничь, в луже собственной крови. Она уже не дышала, глаза смотрели в небо.

Два брата, Йозеф и Иоганн, подбежали и упали рядом с ней на колени. Остальные стояли.

– Поздно, – пробормотал расстроенный Шатци. – Умерла.

– Нет. Еще теплая, – возразил Иоганн, прижав ладонь к щеке девушки. – Есть шанс…

– Шанс? – взвился Шатци. – Может быть, ты не заметил, но у нее вырезали сердце!

– Где Вебер?

Паук поставил корзинку на землю и засеменил к девушке.

– Что он может сделать? Ее ведь тоже нет, – сказал Шатци, заламывая руки. – Наверняка она уже улетела.

– Никуда не улетела. Здесь она. Ты что, не видишь?

Пройдя между людьми, паук опустился на землю рядом с девушкой, заглянул ей в лицо восемью глазами, и тут что-то легкое, как пух, и прекрасное, как солнечный луч, слетело с ее губ. Переливчатое, словно жемчужина, оно немного помешкало и устремилось вверх.

Паук принялся прясть так быстро, как только мог.

– Торопись, Вебер, – подгонял его Иоганн. – К нам вот-вот пожалуют.

И он указал на небо. Оно потемнело, но не из-за туч… а от воронья. Тысячи черных птиц слетались со всей округи, сбиваясь в огромную воронку, которая раскручивалась над прудом, то опускаясь, то снова поднимаясь. Казалось, будто невидимая рука запускает волчок над Темным Лесом.

– Это он. Сейчас будет здесь, – заговорил Шатци, в чьем голосе звучал страх.

– Но зачем? – спросил Йозеф. – Ведь, судя по всему, он уже получил ее сердце.

– Кто его знает? Надо убираться.

– Не успеем. Он нас увидит.

– Значит, надо прятаться. Давай, Вебер, шевелись.

Паук уже сплел из своей нити прочную паутину. Теперь он встал и жестом рыбака, который бросает сеть, закинул свое изделие в воздух. Сеть сразу обвилась вокруг диковинного переливчатого предмета. Паук поспешно потянул ее к себе, собрал края и скрепил их второй нитью. Теперь пленница никуда не денется.

– Молодец! – похвалил его Иоганн. – А сейчас всем прятаться, живо!

Юлий схватил корзинку Вебера и укрылся за большим камнем. Иеремия с ним. Остальные разбежались по кустам, кто-то даже вскарабкался на дерево.

Приметив трухлявое бревно, паук нырнул под него. Там он затих, прижав светлое брюшко к жирной черной земле и прикрыв собой узелок с драгоценной добычей.

Он даже дыхание затаил, будто умер, – знал, что его ни в коем случае не должны найти. Ведь от него зависела сейчас судьба живой многоцветной жемчужины. Он чувствовал, как та бьется в его паутине, точно мотылек, обреченный и прекрасный.

Это была душа убитой девушки.

Глава 13

Женщина в черных лохмотьях, бывших когда-то платьем, склонилась над мертвой девушкой и поморщилась.

– Иногда я убиваю, братец, – огорченно сказала она и потянула себя за прядь свалявшихся черных волос.

– Эту девушку убила не ты, сестрица. А егерь, – отозвался тот, кто стоял рядом с ней. – Зарезал острым ножом.

Женщина кивнула, но как-то неуверенно и снова дернула себя за волосы – так сильно, что прядь с тошнотворным треском отделилась от головы. Посмотрев на окровавленные корни, женщина отбросила волосы в сторону.

– Иногда я учу. А иногда дарю подарки, – пробормотала она.

– Иногда, – подтвердил тот, кто стоял рядом.

Женщина опустилась на колени, провела кончиками пальцев по крови на жакете убитой. От ее прикосновения та свернулась, затвердела и стала горсткой рубинов.

– Где сердце? – спросила она, глядя на разверстую грудь девушки.

– В стеклянной шкатулке. Ждет меня.

Наклонив голову набок, женщина посмотрела на брата:

– Сколько же сердец тебе нужно, братец?

– Все. До единого.

– Тогда нечего мешкать. От Темного Леса до замка много миль.

Брат протянул руку. Сестра поднялась с земли и взяла ее.

Они были похожи – высокие, бледные, с черными, как смоль, волосами. Только глаза были разные. Его – полные тьмы. Ее – красные, в прожилках кровеносных сосудов, источающие безумие.

Не прошли они и десяти шагов, как брат остановился и завертел головой, по-волчьи нюхая воздух.

– В чем дело?

– Кажется, она еще здесь. В смысле, ее душа. Не уходит. Я ее чую, а ты?

Он выпустил руку сестры и медленно, неуверенно закружился на месте. Его взгляд стал острым, проникая сквозь мглу, обшаривая камни, деревья, пока не уткнулся в трухлявый ствол у самого пруда. Человек в черном шагнул к нему.

Женщина не сводила с него глаз.

– Эй, братец – сказала она, и ее бескровные губы раздвинулись в улыбке, – не знай я тебя, решила бы, что ты боишься.

Тот замер. Затем, повернувшись к сестре, захохотал так, словно услышал самую смешную шутку в своей жизни. Сестра тоже засмеялась, но по-другому: его смех напоминал потрескивание льда, ее был скрипучим и безумным. Вместе они отправились домой, в свой замок, а их голоса еще долго раздавались в тишине леса. Там, где они проходили, с ветвей срывались вороны и с громким карканьем уносились прочь.