Золотые пауки - Рекс Стаут

Она начала что-то говорить, но я выпрямился и доложил Вулфу:

– Расцарапано каким-то острым предметом, может быть иглой или кончиком маникюрных ножниц.

– Когда?

– Сегодня, а может быть, и вчера. Но безусловно, не три дня назад.

Я оставался возле ее кресла.

– Это наглость! – выпалила она, вскакивая с места. – Я рада, что не назвала вам своего имени!

Она не могла уйти, минуя меня.

– Вздор! – отрезал Вулф. – Вы не обманете меня этой царапиной. Опишите мальчика. Опишите, кто еще был в машине. В котором часу это случилось? Мистер Гудвин возьмет вашу сумочку, если потребуется, применив силу, и просмотрит ее содержимое. Если вы будете жаловаться, то нас двое, а вы одна. Садитесь!

– Это подло!

– Нет. Это вполне оправданная реакция на вашу попытку обмануть нас. Вы вольны в ваших действиях, но, если хотите уйти, вам придется назвать свою фамилию. Садитесь, и мы все обсудим. Итак, сначала назовите себя.

Должно быть, она была сверхоптимисткой, если думала, что сможет обмануть Ниро Вулфа, но была не дурой. Все признаки нервозности оставили ее, она стояла, оценивая создавшееся положение, потом пришла к определенному решению, открыла сумочку, достала карточку и протянула Вулфу:

– Мои водительские права.

Он посмотрел удостоверение и вернул ей. Она села.

– Мое имя Лаура Фромм, – сказала она. – Миссис Деймон Фромм. Я вдова. Мой адрес: Восточная Шестьдесят восьмая улица, дом семьсот сорок три. Во вторник, ведя машину по Тридцать пятой улице, я попросила мальчика позвать полицейского. Прочтя ваше объявление, я решила, что вы можете дать мне адрес мальчика. Я готова заплатить вам за это.

– Следовательно, вы не хотите признать, что обманываете меня?

– Я не обманываю.

– В какое время дня это произошло?

– Не важно.

– Что делал мальчик, когда вы обратились к нему?

– И это не важно.

– Как далеко от вас был мальчик, когда вы заговорили с ним, и как громко вы ему крикнули?

– Я не отвечу ни на один из вопросов. Я не обязана отчитываться перед вами.

– Но вы утверждаете, что вели машину и просили мальчика позвать полицейского?

– Да.

– Тогда мне жаль вас. Вам придется дать показания в полиции по поводу убийства. В среду машина наехала на мальчика и убила. Умышленно.

– Что? ! – вытаращила она глаза.

– Та самая машина, которую вы вели во вторник, когда мальчик заговорил с вами.

Она раскрыла было рот и тут же закрыла.

– Не верю, – наконец после длительной паузы произнесла она.

– Поверите. В полиции вам растолкуют, каким образом стало известно, что это была та же машина. Тут не может быть никаких сомнений, миссис Фромм.

– Вы все выдумали… Это… это просто низость…

Вулф шевельнул головой:

– Арчи, достань вчерашний выпуск «Таймс».

Я направился к полке, на которой мы складываем газеты и сохраняем их в течение недели. Развернув «Таймс» на восьмой полосе, я протянул газету Лауре Фромм. Рука женщины заметно дрожала, и, чтобы унять дрожь, миссис Фромм взяла газету двумя руками.

Читала вдова долго. Когда она подняла глаза, Вулф сказал:

– Там не говорится, что именно Пит Дроссос был тем мальчиком, к которому вы обратились во вторник, но можете поверить моему слову. Полиция вам это подтвердит.

Она перевела взор с Вулфа на меня, обратно на Вулфа и затем обратилась ко мне:

– Я хочу… Можно мне попросить немного джина?

Она выпустила газету из рук, и та скользнула на пол. Я подобрал газету и спросил:

– Чистого?

– Да, пожалуйста.

Я отправился на кухню за джином и льдом. Пока готовил напиток, я подумал, что если она рассчитывает найти с Вулфом общий язык, то ей не следовало просить джин, так как, по его представлениям, джин пьют только варвары. Возможно, именно поэтому, когда я принес поднос и поставил на столик возле нее, Вулф откинулся назад с закрытыми глазами. Она сделала большой глоток, затем несколько мелких и снова большой, потом опустила глаза, о чем-то размышляя.

Наконец, опустошив стакан, она заговорила:

– За рулем машины, когда она сбила мальчика, сидел мужчина…

Вулф открыл глаза:

– Арчи, убери поднос!

Запах джина был ему омерзителен. Я отнес гнусный предмет на кухню и вернулся.

– …хотя это не имеет решающего значения, – говорил Вулф, – но, переодевшись в мужское платье, вы вполне могли бы сойти за мужчину. Я не утверждаю, что это вы задавили мальчика. Но если вас привело сюда мое объявление и вы пришли, разукрашенная этими серьгами и фальшивой царапиной, то, значит, вы замешаны в этом деле, и если вы все еще утверждаете, что во вторник за рулем были вы, то вы просто не очень умная особа.

– Вела машину не я.

– Вот так-то лучше. Где вы были во вторник между половиной седьмого и семью часами вечера?

– На совещании исполнительного комитета Ассоциации помощи перемещенным лицам. Собрание закончилось в восьмом часу. Мой покойный муж посвятил себя этому делу, и я его продолжаю.

– Где вы были в среду от половины седьмого до семи часов вечера?

– Какое это имеет отно… Ах вот оно что… Этот мальчик… Да, ведь это случилось позавчера… – Она помолчала, припоминая. – Я была на коктейле в отеле «Черчилль» с приятелем.

– Имя вашего приятеля, пожалуйста.

– Это возмутительно!

– Знаю. Почти так же возмутительно, как эта царапина на вашей щеке.

– Его зовут Деннис Хоран. Он адвокат.

Вулф кивнул:

– Даже в этом случае вас ждет несколько неприятных часов. Сомневаюсь, чтобы вы были причастны к убийству. У меня есть некоторый опыт в физиогномике, и я не думаю, что ваше удивление при известии о гибели мальчика было притворным, но советую вам привести в порядок свои мысли. Вам это будет необходимо. Не для меня. Я не спрашиваю, зачем вы прибегли к маскараду. Это меня не касается, но полиция обязательно станет допытываться. Не буду задерживать вас здесь и вызывать полицию. Вы можете уйти. Полиция сама даст о себе знать.