Узкий коридор - Джеймс А. Робинсон

Закон треснувшего весла

Преимущества деспотического роста для государства хорошо осознавал Камеамеа, объединивший Гавайские острова. Первым законом, который он принял после заключительной завоевательной кампании, был так называемый «Закон треснувшего весла». Он гласил:

О мой народ, почитай богов твоих;

Уважай в равной степени [права] людей великих и низких;

Следи за тем, чтобы наши старики, женщины и дети

Лежали и спокойно спали у дорог без страха.

Неподчинение карается смертью.

Этот закон приобрел настолько важное значение для истории Гавайев, что его включили в конституцию штата в 1978 году. Десятый раздел Конституции гласит:

Общественная безопасность. Закон треснувшего весла (мамала-хоэ канавай), провозглашенный Камеамеа I и позволяющий каждому пожилому человеку, женщине и ребенку безопасно возлежать у обочины дороги, останется уникальным и живым символом заботы Штата об общественной безопасности.

Штат обязан предоставлять людям защиту от преступлений против личности и собственности.

Изначальный смысл закона заключался в том, что вновь образованное государство не потерпит неспровоцированного нападения на людей или их имущество. Название закона напоминает об инциденте, который случился, когда Камеамеа, в ту пору молодой воин, участвовал в набеге на побережье Пуна в восточной части острова Гавайи (см. карту 6, стр. 137) и решил заодно отобрать улов у местных рыбаков. Спрыгнув из каноэ в воду, он угодил ногой прямо в узкую расщелину в застывшей лаве, покрывавшей берег, и застрял в ней. Увидев это, один из рыбаков осмелел, подбежал к грабителю и огрел его веслом. Удар был такой силы, что весло треснуло. Позже Камеамеа раскаялся в нападении и решил издать закон, запрещающий подобную агрессию.

При этом его беспокоили не только неспровоцированные нападения на коренных гавайцев и их собственность, но также нападения на чужеземцев и их собственность. Камеамеа понимал, что благосостояние его нового островного государства зависит от коммерческих связей с внешним миром. В эпоху, когда он объединял острова, европейские и особенно американские корабли уже вели активную торговлю на Гавайях, но этой торговле постоянно угрожали враждебные действия местных жителей. Особенно гавайцы любили воровать якоря с иностранных судов. В предыдущей главе мы видели, как цепь событий, начавшасяся с кражи шлюпки с флагманского корабля Джеймса Кука, в конце концов привела к гибели капитана. Еще в 1793 году Камеамеа говорил некоему мистеру Беллу, участнику экспедиции Джорджа Ванкувера, прибывшей на Гавайи, что

его самое твердое решение – никогда не досаждать и не вредить даже слабейшему из судов, что приходят к Келакекуа, или туда, где он находится, и, напротив, делать все возможное, чтобы их пребывание среди местных жителей было самое удобное.

Камеамеа в самом деле серьезно следил за этим – и столь же серьезно намеревался ускорить деспотический рост. Вскоре ему удалось убедить иностранных торговцев, что посещать Гавайи достаточно безопасно. Потенциальные экономические преимущества были огромными, и Камеамеа умело воспользовался ими. Он монополизировал внешнюю торговлю, установив новые «тапу», чтобы этой торговлей не занимались простолюдины. Он установил полный контроль над рынком, так что мог диктовать условия обмена с чужеземцами, устанавливая высокие цены на необходимые им припасы. Торговля продовольствием и другими товарами первой необходимости сама по себе была чрезвычайно выгодной, но вскоре Камеамеа понял, что сандаловое дерево принесет еще больше прибыли. В 1812 году он подписал с американскими предпринимателями (бостонскими судовладельцами братьями Уиншип и калифорнийским бизнесменом Уильямом Хитом Дэвисом) договор, согласно которому Камеамеа становился монополистом в экспорте гавайского сандалового дерева. Договор был заключен сроком на десять лет, и в течение этго времени Камеамеа получал в свое личное распоряжение четверть всей прибыли от экспорта. Ибн Хальдун заметил бы тут, что подобное соглашение не может обеспечить длительного благосостояния. Оно и не обеспечило – и именно таким образом, каким и предсказывал Ибн Хальдун.

Акула, идущая вглубь земли

Одним из великих историков Гавайев был швед Абрахам Форнандер, прибывший на острова в 1838 году, выучивший местный язык, взявший в жены местную женщину и полюбивший местный народ. В 1887 году Форнандер скончался, и его записки Британский музей опубликовал только в 1920-х. Вот одна из гавайских песен, записанных Форнандером:

        Акула, идущая вглубь земли, – мой вождь,

        Очень сильная акула, способная поглотить всю землю;

        Акула с очень красными жабрами – мой вождь;

        У него такое горло, что он проглотит весь остров и не задохнется.

Песня сравнивает гавайских вождей (до Камеамеа), с «акулами, идущими вглубь земли». Вполне подходящая аналогия, подчеркивающая хищническую суть этих вождей.

Как и в других примерах деспотического роста, созданное при Камеамеа объединенное гавайское государство вскоре свернуло на путь, проторенный предыдущими вождями, – то есть стало такой же «акулой, идущей вглубь земли». Это, процесс описал Сэмюел Камакау, еще один представитель первого поколения гавайских историографов. Как и Дэвид Мало, свидетельства которого мы обсуждали в предыдущей главе, Камакау лично наблюдал многие из упомянутых им событий или разговаривал с их очевидцами. В своем описании он затрагивает благоприятные аспекты предпринятого Камеамеа строительства государства, но также не умалчивает о бросающихся в глаза отрицательных последствиях:

Страна в целом выиграла от объединении под властью одного правителя, но большинство вождей и землевладельцев при Камеамеа по-прежнему притесняли простолюдинов и забирали их земли, таким образом превращая обладающих землей в рабов… Налогами облагались все владения, будь то большие или мелкие, и количество налогов постоянно увеличивалось, ибо землевладельцев было много, а под их началом тех, кто требовал дань… Объединение земли принесло чрезмерные налоги… «Налоги требуют даже с малейших клочков»… так говорили повсеместно.

Продвижение акулы – или акул, поскольку второстепенные вожди при Камеамеа и его преемниках быстро включились в этот процесс, – ярко иллюстрирует сохранившийся документ 1846 года, описывающий попытку короля Камеамеа III рационализировать и перераспределить права на землю. Совет из трех человек, одного гавайца и двух иностранцев, разработал ряд «принципов», согласно которым предполагалось формализовать права собственности. В этих принципах отмечалось, что

король, представляя власть и изначально являясь единственным владельцем земли… должен восприниматься как таковой и впредь.

Конечно, как мы увидим, король «владел» землей не в западном смысле слова. Тем не менее, далее в документе говорилось:

Когда Камеамеа I завоевал острова, он последовал примеру своих предшественников и разделил земли между своими основными военными вождями, сохранив при этом часть в своих руках, чтобы обрабатывать или непосредственно управлять ею с помощью своих слуг или помощников. Каждый основной вождь также разделил свои земли и раздал их более мелким вождям, которые продолжили их делить снова и снова; так земли проходили через четыре, пять или шесть рук, до самого нижнего класса владельцев. Считалось, что всем этим людям принадлежат права на землю или на ее продукцию.