Узкий коридор - Джеймс А. Робинсон

от вяза перед нашим домом остался только голый ствол без коры, даже его корни были выкопаны. Пруд пересох; соседи сказали, что его откачали, чтобы собрать на дне вонючих моллюсков, которых раньше никогда не ели. Не было слышно собачьего лая, не пробежала ни одна курица… Деревня превратилась в призрак. Войдя в дом, я застал полнейшее запустение, не было ни зернышка риса, ничего съедобного, не было даже воды в кадке… Отец полулежал на своей кровати, его глаза запали и смотрели совершенно безжизненно, лицо вытянулось, кожа потрескалась и обвисла… Я сварил кашу из риса, который привез с собой… но он уже не мог глотать. Три дня спустя он оставил этот мир.

Отец Яна Цзишэна скончался во время Великого голода, охватившего Китай в конце 1950-х; по приблизительным оценкам, всего от голода умерло 45 миллионов человек. Ян описывает, как

голод превратился в долгую агонию. Зерно исчезло, дикие травы были все съедены, даже кору с деревьев содрали. Птичий помет, крысы, вата из коробочек хлопка – все шло в дело, чтобы как-то набить живот. В карьерах, где добывали каолин, умирающие от голода люди жевали вырытую глину. Пищей для тех, кто совсем отчаялся, становились даже трупы беженцев из других деревень, а порой и умершие близкие.

Людоедство было широко распространено.

Этот период стал настоящим кошмаром для жителей Китая. Но, как и в случае с Третьим рейхом, причиной кошмара стало не отсутствие Левиафана: катастрофу спланировало и осуществило государство. Чжан Фухун был забит до смерти своими же товарищами по Коммунистической партии (Ма Лошан был секретарем уездного комитета партии). Чжана обвинили в «правом уклоне» и «вырожденчестве» только за то, что он пытался предупредить надвигающийся голод. Даже простое упоминание о голоде в Китае могло повлечь за собой обвинение в «отрицании Великого урожая», и с такими отрицателями следовало «бороться», что зачастую означало – забить до смерти.

В народной коммуне Хуайдянь в другой части Китая с сентября 1959-го по июнь 1960 года погибло 12 134 человека – треть населения. Большинство из них умерли от голода, но не все; 3528 человек были избиты членами Коммунистической партии, 636 из них скончались, 141 – на всю жизнь остались инвалидами и 14 – совершили самоубийство.

Причина катастрофы проста. Осенью 1959 года в результате неурожая было получено необычно низкое количество зерна – лишь 5955 тысячи тонн. Но Коммунистическая партия уже запланировала изъять у крестьян 6000 тысяч тонн зерна. Так что все зерно коммуны Хуайдянь отправилось в города в распоряжение партии. Крестьянам пришлось есть кору с моллюсками и умирать с голоду.

Эти эксперименты были частью «Большого скачка» – программы «модернизации», объявленной председателем Мао Цзэдуном в 1958 году. «Скачок» должен был коренным образом преобразовать Китай – превратить его из отсталой аграрной страны с преобладающим сельским населением в современное индустриальное государство с преобладанием городского населения. Программа предусматривала тяжелые поборы с крестьян ради развития промышленного производства. Результатом стала не просто гуманитарная катастрофа, а экономическая трагедия огромного масштаба – и все это спланировал и осуществил Левиафан. Блестящая и волнующая книга Яна показывает, как Левиафан, обладающий властью «лишать индивидов всего», шел даже на такие меры, как конфискация всего урожая зерновых в коммуне Хуайдянь, причем эти меры сопровождались «борьбой» и насилием.

В ходе этой «борьбы» был предложен и такой метод, как создание централизованной системы приготовления и распределения пищи на государственной «коммунальной кухне», что давало возможность «лишить еды любого, кто откажется подчиняться». В результате крестьяне уже не могли выжить самостоятельно: любого, кто был несогласен с действиями правительства, «сокрушали», и в результате каждый превращался «либо в деспота, либо в раба». Чтобы выжить, людям приходилось «порицать то, что они ценили выше всего, и восхвалять то, что они презирали больше всего» и демонстрировать преданность системе посредством «виртуозного угождения и вранья» – то есть мы видим доминирование в чистом виде.

Гоббс утверждал, что жизнь людей «одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна», если они «живут без общей власти, которая держит всех в трепете». Но из описания Яна Цзишэна следует, что, хотя крестьяне и трепетали перед Мао, жизнь их стала еще более бедной, жестокой – и короткой.

Другой инструмент, который использовала Коммунистическая партия, назывался «трудовым перевоспитанием». Первый документ, в котором встречается это словосочетание, – это опубликованные в 1955 году «Директивы по полному искоренению скрытых контрреволюционеров». В следующем году система перевоспитания вступила в действие: по всей стране были созданы лагеря, в которых применялись различные методы «борьбы». Ло Хуншань, приговоренный к трем годам перевоспитания, вспоминает:

Мы просыпались от четырех до пяти часов утра и шли на работу к шести тридцати… работали до семи-восьми часов вечера. Заканчивали работу, когда становилось уже слишком темно, чтобы что-то можно было рассмотреть. О времени мы не имели ни малейшего представления. Нас регулярно избивали, я знаю 7–8 заключенных из первого рабочего отряда, которых забили до смерти. И это не считая тех, кто повесился, не вытерпев издевательств… Избивали железными дубинками, деревянными битами, рукоятками от кирок, кожаными ремнями… Мне сломали шесть ребер, и все мое тело до сих пор в шрамах… Все виды пыток – «взлет на самолете», «поездка на мотоцикле»… «стоять на цыпочках в полночь» (это названия наиболее частых видов пыток) – все это применялось регулярно. Нас заставляли есть экскременты и пить мочу – это называлось «поесть печенья» и «выпить вина». Надзиратели были настоящими садистами.

Надо заметить, что Ло арестовали не в эпоху «Большого скачка», а в марте 2001 года, когда Китай считался уважаемым членом мирового сообщества и был одной из ведущих мировых держав. Система трудового перевоспитания была расширена после 1979 года, причем под руководством Дэн Сяопина – архитектора легендарного экономического роста Китая в последние четыре десятилетия. Дэн рассматривал эту систему как полезное дополнение к своей программе экономических реформ. В 2012 году в КНР насчитывалось примерно 350 лагерей перевоспитания, в которых содержались 160 000 заключенных. Для того чтобы отправить человека в такой лагерь на срок до четырех лет, не требовалось никакого судебного процесса.

Лагеря перевоспитания – лишь часть огромного архипелага исправительных центров и различных нелегальных «черных тюрем» в китайской провинции; дополнением к нему служит обширная «общественная исправительная система», которая в последние годы быстро расширяется. В мае 2014 года эта система «исправляла» 709 000 человек.

Борьба со «скрытыми контрреволюционерами» продолжается. В октябре 2013 года председатель Си Цзинпинь с похвалой отозвался о «системе Фэнцяо» и рекомендовал партийным кадрам следовать этому примеру. Речь идет о районе в провинции Чжэцзян, в котором во время кампании «четырех чисток», начатой Мао в 1963 году, людей не арестовывали, а заставляли следить друг за другом, доносить на своих соседей и помогать «перевоспитывать» их. Это была прелюдия к «культурной революции», в ходе которой погибли сотни тысяч, а то и миллионы невинных китайцев (точное количество жертв неизвестно и не разглашается до сих пор).