Жил-был один писатель… - Михаил Першин

На сайте интернет библиотеки вы можете начать читать книгу Жил-был один писатель… - Михаил Першин онлайн бесплатно и без регистрации. Электронная (цифровая) литература удобна тем, что читать романы online с телефона можно абсолютно везде. Вы нашли версию издания Жил-был один писатель…, так как интересуетесь работами автора Михаил Першин или жанром в стиле биографии и мемуары. Помимо чтения, книгу можно скачать в популярном формате fb2, перейдя на соседнюю страницу. Читайте актуальные новинки и скачивайте их на свои гаджеты.

В книге собраны воспоминания тех людей, которые хотели сказать что-то об Успенском Эдуарде Николаевиче. Которые гордились тем, что дружили с ним. Или хотя бы знали его. Мы попытались нарисовать его портрет. И ничего не получилось. Потому что Успенский – это… Трудно сформулировать. Это сгусток весёлой энергии. Не может быть, чтоб она совсем исчезла. Для широкого круга читателей.

От составителей

Эдуард Успенский был ярчайшей звездой на литературном небосклоне, причём имеется в виду не только литература в собственном смысле слова, как совокупность текстов, но и Литература как часть жизни читающей публики и, главное, область деятельности писателей, редакторов, иллюстраторов, издателей и представителей многих других специальностей, включая работников театра, кино, радио и телевидения.

В очередной раз нам удалось убедиться в этом при работе над сборником, который мы представляем вашему вниманию: все, кто так или иначе сталкивались с Эдуардом Николаевичем, с готовностью откликнулись на предложение поделиться воспоминаниями о нём. И здесь представлена лишь малая часть этих воспоминаний.

С особенной благодарностью хотелось бы отметить помощь, которую нам оказали в сборе материалов сотрудница Государственного литературного музея Надежда Тузовская, главный редактор журнала «Костёр» Николай Харлампиев и писатели Станислав Востоков и Александр Гиневский.

Александр Курляндский

Эдик Успенский. Как весело мы жили

В далёкие 60-е годы мы заканчивали вузы: я и Хайт – строительный, Эдик и Феликс Камов – МАИ. Мы с Хайтом начинали писать юмористические рассказики, на нас обратили внимание актёры, в том числе Лившиц и Левенбук. И для них же писали Успенский с Камовым. Мы, конечно, заочно знали друг друга, и раньше или позже должно было произойти то, что и произошло: на каком-то мероприятии мы познакомились лично и очень подружились.

Эдик мне казался немножко странным. Позже, когда мы уже работали вместе у меня дома, он становился на стул, вверх ногами, так что ноги болтались где-то наверху. Однажды зашёл мой отец, увидел эту сцену и покрутил пальцем у виска.

Мы были молоды, задорны, играли в футбол. Я был перворазрядником, играл лучше других, но Эдик был страшно азартным. Мой товарищ, который тоже учился в авиационном институте и занимался в секции бокса, рассказывал, что как-то к ним на занятие пришёл Успенский. Его, конечно, здорово избили и были уверены, что он больше не появится. Но нет! Он пришёл опять и упорно продолжал ходить, хотя больших успехов так и не добился.

Он был безумно талантлив, писал и писал, но не всё получалось одинаково удачно. Что ж, не всё гениально бывает. Мы читали друг другу свои новые вещи. В общем, нормальные мальчишки тех времён, хулиганистые, выпивающие, радовались жизни.

Это была настоящая юношеская дружба, которая сопровождалась написанием пьес, интермедий – что казалось не работой, а удовольствием.

Однажды я пришёл в творческое объединение «Экран», где Эдик работал, и стал свидетелем его спора с главным редактором. Спор получился совершенно жуткий, они буквально за горло хватали друг друга. А потом мы вышли, и он внезапно преобразился, засмеялся и подмигнул мне: «Ну, как я? » Я-то воспринял всё это совершенно серьёзно, думаю, и главред тоже. А для него это была игра, шутка.

Мы вчетвером придумали «Ну, погоди! » Начали вместе работать, вдруг телефонный звонок. Эдик берёт трубку, а потом говорит: «Всё, ребята, больше не могу работать. Римма рожает». Ушёл, и мы остались втроём. Впоследствии он жалел об этом, хотел включиться, но не получилось, Феликс Камов был против. Он был самым старшим из нас, неформальным руководителем нашей группы.

Часто мы работали вместе. Помню: на театре эстрады – огромная афиша новогодней пьесы: «Курляндский, Успенский. Постановка Розовского». Я не считал себя детским автором, а Эдик уже совершенно чётко определился, он лучше понимал, что и как должно быть в пьесе для детей. Он в нашей паре был ведущим.

Как мы работали? Весело, причём далеко не с утра, шутили, вечера тоже проводили вместе. Больше дружба, чем творческое сотрудничество. Я был в курсе всех его дел. И личных тоже.

Однажды приходит ко мне Эдик и говорит: «Меня вызвали в КГБ. Если я не вернусь, позвони по этому телефону». Потом он рассказал: сидели три жёстких человека, и состоялся довольно крутой разговор в таком духе: «А вы не боитесь? .. » Думаю, дело было в том, что он вёл себя слишком раскрепощённо. Он вообще говорил, что думал, мог и про Лапина, тогдашнего телевизионного начальника, сказать, что думает.

Помню такой эпизод.

В ЦДРИ проходили вечера сатиры и юмора, которые вёл известный писатель Яков Костюковский. Выступали молодые Арканов, Славкин, Горин, Розовский, мы с Хайтом… Участвовал, разумеется, и Эдик. И всегда у нас был успех. Но на одном таком выступлении успеха не было. В зале были директора клубов, приехавшие на фестиваль со всей России. Каждый автор знает, какие места у него удачные, как зал реагирует на ту ли иную фразу, а здесь – полная тишина, ни одного смешка, ни одного хлопка. Арканов повернулся ко мне и говорит: «Успех превзошёл все ожидания». Потом в Министерстве культуры РСФСР устроили разбор нашего выступления. Министр должен был заниматься этим, хотя особого удовольствия это ему не доставляло.

Думаю, в том, что Успенский стал детским писателем, сыграла роль его дружба с Заходером. Заходер был мэтром, Эдик много от него впитывал, относился с большим пиететом и рассказывал, как много ему даёт общение с Борисом Владимировичем, это было очень сильное влияние.

Сейчас я понимаю, что Эдуард Успенский был глубже. Он очень серьёзно относился к тому, что писал. Несмотря на шуточки и розыгрыши, которые сопровождали наши занятия.

Однажды мы были втроём в Доме творчества: я, Эдик и Витя Славкин. Витя писал какую-то пьесу, возможно, «Взрослую дочь молодого человека». Как-то он уехал в Москву по делам, а мы забрались в его номер, двери мы не запирали, и поменяли две страницы текста. Но так, чтобы не бросалось сразу в глаза: где-то слово вставили, где-то поменяли слова местами, вроде то же самое, но ритм фраз изменился. Потом заходим: «Витя, что ты пишешь? » Эдик взял листки, стал читать, Славкин сразу ничего не заметил. Потом мы, конечно, признались в розыгрыше.

Но вообще к творчеству Успенский относился со всей серьёзностью. В те годы он обычно писал, лёжа в ванне, и беспрестанно мне звонил. Глубоким вечером: «Как тебе это? Как тебе это? Нравится, не нравится? » Представляете? Пришли друзья, у нас застолье, и вдруг звонок от Эдика, причём уже не первый: «А как тебе эта фраза? »

– Замечательно, – говорил я. – Ты настоящий детский писатель!

Юрий Энтин

Справедливость по-успенски

Я глубоко убеждён, что Эдуард Успенский более полувека является самым лучшим детским писателем нашей страны. Мне это стало ясно в 1966 году, когда вышла книга «Крокодил Гена и его друзья». Именно эта повесть положила начало семейной литературе в России. Его книги одинаково интересно читать и детям, и взрослым.