Капитал (сборник) - Владимир Сорокин
- Автор: Владимир Сорокин
- Жанр: русская драматургия
- Размещение: фрагмент
- Теги: издательство Corpus, пьесы, сборник рассказов, современная драматургия
- Год: 2018
Капитал (сборник)
Пухов. А чем же?
Рубинштейн. Воском. Или промасленным войлоком.
Пухов (пожимает плечами). Может быть… не знаю…
Соколов (подумав). Возможно.
Рубинштейн. Еще как возможно!
С энтузиазмом.
Да вы поймите, ребята! Сейчас Курск возьмем, потом – на Брянск, а в Брянске мои родственники – дядя Миша и тетя Неля! А там и будет фашистам блицкриг.
Входят Волобуев и Денисов.
Соколов. Ну, как погодка?
Волобуев (снимает шапку, расстегивая полушубок, подсаживается к печке). Отличная. За нос хватает – аж не ебаться…
Денисов (сваливая к печке охапку веток). Вот и дровишки.
Пухов. Из леса, вестимо?
Денисов. Ага.
Пухов. Ну что, газетку почитаем?
Волобуев (грея руки над печкой). Давай.
Пухов (достает газету, читает). Остатки неандертальцев были обнаружены и на территории Советского Союза. Первым “найденным” был мальчик из грота Тешик-Таш в Южном Узбекистане. Вокруг скелета, лежащего на боку, было разбросано множество костей и рогов козлов, что не исключает возможность сознательного погребения. Другая неандертальская находка, скелет нижней конечности, привязана к пещере Киик-Коба в Крыму. Совсем недавно на крымской стоянке Заскальная были обнаружены две челюсти. По всей видимости, этот ископаемый представитель рода человеческого является прямым потомком яванского питекантропа. Бросается в глаза очень низкий объем мозговой полости черепов (1035–1255 см
), на уровне пекинского синантропа. По особенностям конфигурации и строения черепов можно заключить, что нгандонский человек был местным типом палеоантропов, эволюция которых в Юго-Восточной Азии была заторможена (по крайней мере в некоторых изолированных популяциях), так что эта эволюционная ступень соответствует примерно штейнгеймскому типу в Европе. Остатки неандертальцев были обнаружены и на территории Советского Союза. Первым “найденным” был мальчик из грота Тешик-Таш в Южном Узбекистане. Вокруг скелета, лежащего на боку, было разбросано…
Денисов. Много дохлых фрицев!
Все смеются.
Волобуев. Да… дохлые – они лучше всего.
Соколов. Точно!
Пухов. А я вот, ребя, точно знаю – они Россией подавятся!
Волобуев. Конечно. Как куском сала.
Денисов. Как жиром.
Рубинштейн. Мороз им тоже не сахар. Мороз ведь – это отклонение от норм.
Волобуев. Правда. Вот когда они в мороз перестанут потеть, когда поймут, что Россия – самая большая страна в мире, тогда и будет им – абгемахт!
Все смеются.
Соколов. И все-таки, ребята, главное сейчас – питание.
Рубинштейн. Правильно. Человек и летом-то, когда пот кругом, должен есть исключительно хорошо, а зимой – регулярней обычного.
Пухов. Есть надо больше.
Волобуев. Кто спорит. Побольше поел – больше силы.
Денисов. А больше силы когда – тогда и меньше разного говна, которое жизнь портит. Люди-то сильные, а вот много врагов…
Соколов. Врагов мы всех скрутим, как писал Маяковский. Враги должны быть уничтожены.
Пухов. Враги бывают от халатности. От попустительства.
Волобуев. Враги – это война.
Рубинштейн. А вот немцы, говорят, любят в суп класть разную траву. Для навара.
Соколов. Правда?
Рубинштейн. Ага! Кладут и жрут.
Пухов. Это что – укроп?
Рубинштейн. Да нет, не укроп. А какая-то немецкая трава.
Волобуев. А когда я вам рассказывал про баб?
Пухов. Про баб? Вчера, кажись.
Волобуев (смеется). Блядь…
Пухов. Что?
Волобуев. Да вот… вспомнил тут… была одна баба, говорила: я люблю траву! Я люблю травку! Ой, блядь!
Смеется.
Пухов. Ну, бабы разные. Одна и ничего вроде, а другой раз – познакомишься, а там как-то плохо… страшно…
Соколов. Чего страшно?
Пухов. Ну, иногда. Думаешь – пошла ты на хуй, дура…
Волобуев. Бабы – говно.
Рубинштейн. Не знаю…
Соколов (скручивая самокрутку). Главное – боевой дух солдат и ум командиров.
Волобуев. Правильно. Дай табачку.
Соколов (отсыпая ему махорки). Я своим так и сказал: за малодушие – расстрел на месте.
Волобуев. Правильно. Слабосильных надо расстреливать, а колеблющихся – направлять. Так учит товарищ Сталин.
Соколов. Я буду расстреливать беспощадно.
Волобуев. Правильно. Я тоже. Расстрел – необходим для дисциплины.
Пухов. А я моих люблю. Я им говорил, что за трусость – расстрел на месте, они все поняли. У меня трусов нет.
Рубинштейн. Трусы могут появиться. На то они и слабые.
Пухов. Ну, могут, конечно. Но я думаю, в моей роте – не появятся.
Соколов. Хорошо бы. Но если появятся – не кипятись. А просто расстреляй одного-двух, и всё.
Волобуев. Верно.
Рубинштейн. Расстреливать нужно.
Пухов. Согласен. Расстрел – показательное явление.
Волобуев. Ну что вы заладили… почитай лучше газету.
Пухов (разворачивает газету). Тааак… сейчас почитаем… что здесь. Это уже читали. Вот. Статья, называется “На ленинградском рубеже”.
Читает.
Гнойный буйволизм, товарищи, это ГБ. Гнойный путь, товарищи, это – ГП. Гнойный разум, товарищи, это – ГР. Гнойный отбой, товарищи, это – ГО. Гнойные дети, товарищи, это – ГД. Гнойная судьба, товарищи, это – ГС. Гнойная машинка, товарищи, это – ГМ. Гнойная родня, товарищи, это – ГР. Гнойные буквицы, товарищи, это – ГБ. Гнойное отпадение, товарищи, это – ГО. Гнойная жаба, товарищи, это – ГЖ. Гнойные племянники, товарищи, это – ГП. Гнойная береза, товарищи, это – ГБ. Гнойная волость, товарищи, это – ГВ. Гнойная мама, товарищи, это – ГМ. Гнойный кораблик, товарищи, это – ГК. Гнойные дома, товарищи, это – ГД. Гнойная рубаха, товарищи, это – ГР. Гнойные отношения, товарищи, это – ГО. Гнойные молодцы, товарищи, это – ГМ. Гнойный запуск, товарищи, это – ГЗ. Гнойная начальница, товарищи, это – ГН. Гнойный шелк, товарищи, это – ГШ. Гнойная бутыль, товарищи, это – ГБ. Гнойные пострелята, товарищи, это – ГП. Гнойная вера, товарищи, это – ГВ. Гнойный бег, товарищи, это – ГБ. Гнойное вымя, товарищи, это – ГВ. Гнойное метро, товарищи, это – ГМ. Гнойный огурец, товарищи, это – ГО. Гнойный проповедник, товарищи, это – ГП. Гнойная судьба, товарищи, это – ГС.
Волобуев (кивает головой). Что ж… правильно. Прорыв нужен.
Соколов. А как же! Надо немцу дать по рукам.
Пухов. Дадим! Ленинград немцу как небольшой кусок жира. В рот-то войдет, а назад или вперед – никуда!
Денисов. Дать бы им с тыла как следует.
Соколов. Дадим, дадим. Погоди, дай с Курском расхлебаемся, тогда и дадим.
Волобуев. Слышь, ребят, надо б в нашу гильзу керосина подлить, а то дымит…
Читать похожие на «Капитал (сборник)» книги
В «Капитале в XXI веке» Томас Пикетти предложил новый взгляд на проблему, которая в последние десятилетия обращает на себя все больше внимания, – проблему неравенства. Проанализировав огромное количества данных, французский экономист обнаружил следующую закономерность. При прочих равных быстрый экономический рост уменьшает роль капитала и его концентрацию в частных руках и приводит к сокращению неравенства, в то время как замедление роста имеет следствием возрастание значения капитала и
Человеческий капитал определяет, сможет ли компания пережить трудные времена, совершит ли прорыв в отрасли, станет ли лидером своей индустрии. Эта книга посвящена механизмам управления сотрудниками. Опираясь на законы нейробиологии, антропологии и физики, Александр Енин объясняет, как разные управленческие методики воздействуют на людей на физиологическом уровне, как, не ломая об колено, побуждать подчиненных к сверхусилиям. Александр Енин – топ-менеджер с 17-летним стажем, руководитель студии
В современном мире чувство счастья следует в неразрывной связке с другим немаловажным компонентом – финансовым благополучием! И если вы считаете, что не в деньгах счастье, это уже не актуальная позиция. Деньги – инструмент реализации ваших потребностей и базис для помощи близким людям. А материальное благосостояние – результат конкретных шагов. Размер доходов не столь важен, имеет значение лишь контроль над расходами и наличие остатка. В эффективном управлении личными финансами важно увидеть
Карл Маркс совершил революцию в экономической теории и оставил после себя великое произведение «Капитал». Он вне конкуренции по глубине анализа экономических проблем среди работ теоретиков XIX века и это признается профессиональными экономистами во всем мире. Перед вами краткое изложение трех томов труда Карла Маркса «Капитал». Ее составил немецкий политик, журналист и популизатор марксизма Юлиан Борхардт. Он постарался максимально точно передать суть учения, и ему это удалось. После выхода
В ранних рассказах Владимира Сорокина, написанных в 1979–1984 гг., легко разглядеть начало мощного стилистического эксперимента, по сути целого литературного направления, главным и ярчайшим представителем которого до сих пор остается тот, кто его задал. Название “Первый субботник” – подходящая метафора для того, как молодой автор обошелся с дряхлевшим вместе со страной клишированным официальным языком. Герои каждого из рассказов сборника обречены: если в начале они успешно мимикрируют под живых
Сборник короткой прозы Владимира Сорокина «Моноклон» написан почти в реалистической манере. События: расстрел в супермаркете, зачистка в коттеджном поселке, нападение на ветерана госбезопасности под звуки марша юных патриотов на Ленинском проспекте – происходят в привычных декорациях и едва выходят за рамки возможного. Углубляясь в подсознание сотрудницы издательства, ветерана, директора магазина, губернатора, писатель исследует новые социальные роли в России двухтысячных и новые оттенки в
Романы «Путь Бро», «Лед» и «23 000», написанные в первой половине 2000-х, соединены динамичным сюжетом и в полной мере демонстрируют фирменные черты сорокинской прозы – карнавальность, овеществление метафоры, деконструкцию жанра. Но одновременно писатель всерьез размышляет о природе идеи избранности и ее обреченности, об истоках трагедий XX века, о том, в чем истинная сила и слабость человека. Мировая и российская история предстают в резкой и неожиданной авторской трактовке, не менее
В новый сборник короткой прозы Владимира Сорокина вошли тексты последних лет – большинство из них публикуется впервые. Читателя традиционно ждет вихрь головокружительных аттракционов: жонглирование цитатами и эпохами, карнавальное смешение высокого и низкого, оживление метафор, вспышки эротических протуберанцев, мучительная или глупая смерть. Если раньше застывшая языковая, жанровая или поведенческая модель, которую ломает вырвавшееся наружу коллективное бессознательное, относилась скорее к
В центре сюжета повести «Метель» Владимира Сорокина история о докторе Платоне Ильиче Гарине, который отправляется в отдаленную деревеньку Долгое, чтобы передать жителям спасительную вакцину от страшной болезни. Не пойми откуда взявшаяся боливийская черная болезнь превращает людей в зомби, и конца-края ужасу не видать… Вот только не везет Гарину: приехав на станцию, он не обнаруживает ни одного извозчика, а когда все-таки находит некоего, на них обрушивается небывалая метель. С первых страниц у
Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом – лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, – энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами