Воронихи - Кэсс Морган

Скарлетт уперлась ладонью ему в грудь.

– Очень даже важно. Я не могу просто взять и бросить сестер перед самой вечеринкой. Как это будет выглядеть?

Он нахмурился:

– Кому какое дело, как это будет выглядеть? Мы не виделись несколько месяцев…

– И кто из нас принял такое решение? – проговорила Скарлетт.

– Знаешь, ты вполне могла бы приехать, – заметил Мейсон. – Было бы просто здорово. Два месяца вместе, никаких планов, никакой ответственности… ну, только друг перед другом, конечно.

– В отличие от тебя, я не хочу разочаровывать своих родных, – сказала Скарлетт, неожиданно разозлившись. – Просто я не из тех, кто может, не моргнув глазом, подорваться и сбежать от своей обычной жизни на два месяца. – Ей очень хотелось добавить, что раньше она считала Мейсона таким же.

Меж бровей юноши появилась морщинка, и Скарлетт снова, вопреки желанию, встревожилась, что же идет не так. Их воссоединение рисовалось ей совсем иначе. Всего несколько секунд назад они были так близки, и вдруг ни с того ни с сего между ними разверзлась пропасть. Сперва Тиффани, и вот теперь Мейсон! А ведь предполагалось, что этот год станет для нее триумфальным, почему же она не чувствует ничего подобного? Что происходит с Мейсоном?

С самого первого мгновения их знакомства Скарлетт знала, что этот парень будет ее, и готова была пойти ради этого на что угодно. Однако ей не приходилось злоупотреблять для этого колдовством, она сделала лишь то, что и любая другая Ворониха на ее месте – прибавила бархатистости коже, сияния волосам, белизны зубам, музыкальности смеху… Но никогда не переходила границ, не пыталась заглядывать ему ни в голову, ни в сердце. Конечно, по правилам ни при каких обстоятельствах нельзя менять сердце другого человека, но смотреть-то не возбраняется!

Тиффани всегда заглядывала в сердца людей, для нее это было чем-то средним между наукой и поэзией.

– Повезло, что мы можем видеть человеческие души! – как-то раз сказала она.

Тогда Скарлетт лишь покачала головой, но сейчас впервые почувствовала такое искушение. Что плохого в том, если она один-единственный раз подглядит, что думает и чувствует Мейсон?

Скарлетт потянулась и взъерошила пальцами его волосы. Призывая свои волшебные силы, она ощутила знакомый трепет, который на этот раз был вызван не любовью или радостью, как обычно, а страхом. Она боялась того, что могла увидеть. Вдруг обнаружится, что Мейсон любит ее меньше, чем следовало бы?

Нет, она не могла так рисковать. И вторгнуться в личное пространство Мейсона тоже не могла. Такое не для нее. Зато она может напомнить своему бойфренду, как хорошо им было вместе. Скарлетт провела рукой вдоль его шеи, по спине, потом добралась до бедра, промурлыкав:

– Часа у меня нет, а вот пять минут найдется.

Глаза Мейсона расширились:

– Что, прямо тут?

У них никогда ничего не было на территории Каппы; по вечерам молодые люди сюда не допускались.

Скарлетт бросила на него единственный долгий взгляд, прошла через всю комнату и закрыла дверь.

– Скар… – начал Мейсон.

Но она уже вернулась к нему, обняла руками за шею и приблизила лицо к его лицу. Все колебания, которые ощущались в нем до этого, немедленно растаяли, и он поцеловал ее страстным, крепким поцелуем, прижав к стене. Одна рука Мейсона зарылась ей в волосы, другая обнимала талию.

Скарлетт улыбнулась, не прерывая поцелуя, ее руки скользили по его мускулистой груди. Теперь это снова был тот самый Мейсон, которого она знала. Так оно и должно быть. Скоро он забудет о желании все бросить и путешествовать по миру, зато вспомнит, что они находятся именно там, где им самое место. Вспомнит, что они принадлежат друг другу.

– Время вышло, – сказала она через несколько минут, отстраняясь, и повела Мейсона к двери.

Тяжело дыша, он со стоном проговорил:

– Скар, ты меня просто убиваешь!

– Давай встретимся завтра утром после церемонии отбора и закончим то, что начали.

Она скрыла улыбку, когда Мейсон в последний раз поцеловал ее, а потом неохотно повернулся и поплелся вниз по лестнице.

Ну вот, никакого колдовства не потребовалось. Он уже и так попал под ее чары.

Глава пятая

Виви

Виви понадобилось лишь пятнадцать секунд, чтобы понять – явиться на эту вечеринку было чудовищной ошибкой.

Стоило ей переступить порог клуба Каппа, как ее немедленно ослепило великолепие окружающей обстановки. Приветственная вечеринка была стилизованной, что очень подходило для помещения с бледно-розовыми обоями и стульями из красного дерева с мягкими бархатными сиденьями. Молодые люди были в смокингах, девушки – в платьях эпохи сухого закона, даже официанты, разносившие напитки в тонких фарфоровых чашечках, носили одежду из двадцатых годов прошлого века.

Так были одеты все, кроме Виви. На ней было темно-синее платье с подсолнухами, единственное, которое она взяла с собой. В Рино ее никуда не приглашали, поэтому и нарядов на выход у нее не было. Она одернула подол, на котором внезапно обнаружилось пятнышко, и уставилась на смеющихся, танцующих завзятых тусовщиков со смесью восхищения и зависти. Подготовительная неделя началась всего двенадцать часов назад. Кто из присутствующих здесь уже успел завести друзей? И откуда все эти девушки знали, что им надо было прихватить с собой платья двадцатых годов? У противоположной стены переполненного холла она заметила двух девчонок из общежития, но те улыбались и перешептывались, и Виви не стала к ним подходить. Она не зря долгие годы была новичком и знала, что бывает, если обратиться к людям, прервав их доверительную беседу.

Пока что все в Вестерли шло совсем не так, как она планировала. Когда ее соседка Зои наконец явилась, то немедленно разделила пол посреди комнаты полосой скотча, обозначив таким образом границы своей территории. Вдобавок она привезла около дюжины свечей, каждая из которых обладала собственным сильным запахом; все они не сочетались между собой, и в результате комната провоняла смесью пачулей и тошнотворно сладкой ванили. А когда Виви наконец набралась храбрости спросить соседку, не хочет ли та вместе сходить на разведку в столовую, Зои едва подняла на нее взгляд от своего телефона и пробормотала:

– Извини, у меня планы.