Любовь с первого лайка - Ханна Оренстейн

Хелен ушла на покой и закрыла магазин, когда я училась в выпускном классе. Сказала, что уже слишком стара, чтобы вести дела, и я знала, что она права, но все равно расстроилась. Мне не хватало наших посиделок в магазине. Для меня то был решающий год; я подала заявления в несколько колледжей и изучала списки курсов, сочиняя себе в мечтах будущее. Тогда дали ростки первые зерна моих размышлений о том, чтобы открыть собственный ювелирный магазин. Восемь лет спустя на свет появились «Украшения Бруклина».

Дедушка с бабушкой завещали нам с Софи деньги. Мы вложили их в то, чтобы открыть магазин. В первый год любой малый бизнес проходит стадию пробейся-или-провались. Мы просто надеялись, что останемся на плаву. Мы никогда не рассчитывали на клиентов-знаменитостей или на то, что у нас будет столько подписчиков в Инстаграме (100 000, и постоянно прибывают). Я веду @brooklynjewels и как личный, и как профессиональный аккаунт – 90 % составляют фотографии украшений, к которым добавлено немножко личных фоточек. Софи никогда не хотела быть лицом фирмы, так что я с радостью взяла это на себя. Дела у нас идут настолько хорошо, что мы даже смогли себе позволить взять Джесс, нашего продавца-консультанта/завхоза/волшебницу на все руки. Она внучатая племянница Хелен. Когда ее уволили из ассистентов модного стилиста, мы позвали ее к себе, из уважения к Хелен.

В задней комнате магазина у нас мой кабинет и небольшая мастерская Софи. Мой любимый предмет в этой комнате – старое кожаное кресло Хелен, в него-то я и валюсь. Щедро наливаю себе выпить, потом снова открываю фотографию Фей с кольцом. По виду – камень старой европейской огранки на простом золотом ободке, небольшой, но неожиданно дорогой, поскольку так больше не гранят. Такие камни можно купить только у антикваров. Я пытаюсь увеличить фотографию, чтобы получше рассмотреть качество камня, но палец мой соскальзывает и случайно проезжает по сердечку. Твою мать. Я его лайкнула. Я лайкнула сообщение Фей о помолвке.

В такие отчаянные времена я люблю играть в одну игру. Я открываю один из сейфов TL-30 у дальней стены. (Без них в ювелирном бизнесе не дают страховку. Дверь сейфа толщиной двадцать сантиметров, он выдерживает полчаса непрерывного воздействия любым воровским инструментом, а когда опознает повреждение, подает сигнал в полицию. ) Я выбираю кольцо с круглым бриллиантом в три карата, окруженным по бокам камнями помельче. Себе бы я такое не выбрала на настоящую помолвку (слишком шикарное, слишком тяжелое, слишком модное), но все равно надеваю его на левый безымянный палец.

Вот вам моя грязная тайна: когда иронию того, что я – одинокая девушка, продающая обручальные кольца, становится трудно выносить, я спускаю пар, сочиняя фальшивые объявления о помолвке. Снимаю кольца и снабжаю фоточки подписями вроде «Не могу дождаться, когда стану женой лучшего друга! » или «Ты не знаешь, сколько мне пришлось тебя ждать», – Стефани Мейер, «Сумерки», и ставлю кучу хэштегов вроде #помолвлена, #сказалада, #ждусвадьбы. Конечно, я это все не пощу; сохраняю в черновиках. Это как написать бывшему злое письмо, высказать все свои чувства, а потом порвать письмо в клочья.

Но мне нужен фон – в магазине как-то тухловато. Я распахиваю входную дверь, выхожу в мерцающую темноту. Вытягиваю вперед левую руку, а правой держу телефон. Дождь уже кончился, улица блестит. За моей рукой видна миленькая гирлянда. Фонари бросают на все райский отблеск. Идеально.

Я закрываю дверь и возвращаюсь в уютное кресло. Столько времени прошло, а от него все равно еле уловимо пахнет духами Хелен. Я отпиваю из стакана и открываю фотографию в Инстаграме. Подкручиваю контраст и насыщенность, пару секунд думаю над сиропной подписью: «Говорят, когда знаешь, то просто знаешь… а я знаю, что хочу всю жизнь провести с тобой». Добавляю рядок красных сердечек и тыкаю в экран, торжественно сохраняя пост в черновики.

Глупо, но то, что давило мне изнутри на глаза с тех пор, как я вышла из бара, немножко отпускает. Так нечестно: я провела три года после двадцатилетия в пародии на отношения, а следующие четыре совершенно одна. Нет, я не прокаженная. Просто веду бизнес, а это как-то не оставляет ни времени, ни сил, чтобы всерьез залипать в приложениях для знакомств. Когда я все-таки хожу на свидания, они или совсем не удаются, или не перерастают в настоящие отношения.

В лэптопе у меня есть вордовский файл, еще с колледжа, называется «Черная книжечка < 3». В восемнадцать казалось, что это смешно. Это выстроенный по годам список всех парней, с которыми я ходила на свидания. Если мы спали, я выделяла его имя курсивом, если он мне нравился – то жирным шрифтом. Розовым выделено только одно имя: Холден. Это значит, что он на самом деле был моим парнем. Если долго смотреть на этот список, начинается депресняк, но я его пополняю, чтобы потом, в старости, замужем, листать и ностальгически вспоминать о приключениях юности.

Имен, выделенных розовым или жирным, там не было уже сто лет. Вместо этого среди последних свиданий у меня Тодд, инженер-стартапер, который пьет Сойлент вместо нормальной еды, потому что утверждает, что еда снижает его эффективность; Маркус, чувак, который трындел четыре часа, а потом написал, что не ощутил химии, потому что я «все время молчала»; и Зэкери, который после того, как мы заказали устриц на сорок долларов, сказал, что бережет себя до свадьбы.

А вот Холден, надо понимать, нашел человека, с которым хочет провести всю жизнь. Я его когда-то любила. Теперь это сложно вспомнить; прошло столько лет, что будто вспоминаешь смутные подробности фильма, который наполовину проспала. Думаю, у нас с Холденом все было по-настоящему, пока было. Но это не значит, что было хорошо, или правильно, или что это была такая любовь, которая должна длиться вечно.

Наверху уже не грохочет музыка. Я запираю кольцо обратно в сейф, плетусь в квартиру и падаю на кровать. Виски меня усыпляет.

Утро валится на меня, как тонна кирпичей. Я просыпаюсь рывком, не от жесткого света, льющегося в узкое окно, и не от горячего, липкого ощущения, что язык у меня приклеился к небу, но от того, что мой телефон вибрирует изо всех сил. Звонит Софи – а я не помню, когда она в последний раз брала телефон, чтобы кому-то позвонить. Мои мысли по порядку: кто умер? Мама, папа или кот Вафлик? Я тупая, раз из-за кота расстроюсь почти так же, как из-за человека?