Возвращение республиканца - Вадим Полищук

– Если бы он был шпион, то с документами у него был бы полный порядок. Да и не водятся шпионы в нашей привокзальной ночлежке, видимо, запах там для шпионов неподходящий или климат у нас на планете не тот. А жаль. – Старший следователь мечтательно закатил глаза. – Поймали бы настоящего шпиона, вот это было бы дело. Сразу следующее звание, повышение по службе, премию бы дали. – Старший вернулся к реальности и стукнул кулаком по столу. – Копаешься тут в этом дерьме, где ничего, кроме мелкой шушеры, не водится. Даже грабитель приличный не помню уже, когда попадался.

– А с этим-то что делать? – младший вернул старшего к теме разговора.

– А вещи ты его проверил?

– Вещи? – удивился младший.

– Ну, что на нем надето?

– Да обычные вещи. Рубашка, брюки, кроссовки. Еще плащ непромокаемый, овчиной подбитый.

– Так что же ты раньше молчал?

– О чем? – не понял младший.

– О плаще. Это же пастушеский, такие плащи только пастухи носят. Он же только с гор спустился, а у них там такие деревни есть, что не только сети, электричества нет. Какие у него могут быть документы?

– А чего он тогда молчит?

– А черт его знает. Может, испугался. Или понять не может, чего от него хотят, – предположил старший следователь.

– И что с ним дальше делать?

– Оформи ему бродяжничество. За это ему три года барака суд автоматически выпишет, и придираться никто не будет, факт бродяжничества налицо. Если за три года он в какой-нибудь базе всплывет, то дело опять открыть можно будет и он всегда под рукой.

– А если не всплывет?

– То считай, что ему повезло. Если доживет до конца срока, то ему новое удостоверение личности сделают.

– А как без имени подсудимого дело в суд отправлять? – опять заныл младший.

– А любое впиши, – сообразил старший. – Кому какая разница? Пиши… Айвен… Айвен Мюллер. У нас на планете что Мюллер, что вообще без фамилии, один черт.

– Спасибо… – начал благодарить старшего товарища младший следователь.

– Спасибо в стакане не булькает, – прервал его старший.

Транспортер, предназначенный для перевозки двадцати человек, был практически пустым – кроме заключенного Айвена Мюллера в нем было еще двое, да плюс сонный охранник в отсеке, отделенном от остального кузова двойной решеткой. Прикованный к полу специальными ножными кандалами, Айвен трясся на жесткой скамейке крутящегося по горному серпантину транспортера. В голове билась только одна мысль: «Бежать, бежать, как можно быстрее бежать». До последнего сеанса связи оставалось еще три месяца. Если за это время не удастся добраться до радиомаяка, то можно застрять на этой планете надолго, а то и навсегда.

Глава 2

Заключенный

– Пошел!

Тычком дубинки в спину Вольдемару придали начальное ускорение, и он влетел внутрь огражденного колючей проволокой периметра. Час назад транспортер с заключенными въехал на территорию, предназначенную для барачной охраны. В административном здании с троих заключенных сняли кандалы, освободили их головы от волос и отвели в душ. Один из вновь прибывшей троицы, видимо, уже не первый раз попавший сюда, успел просветить остальных:

– Пользуйтесь, в следующий раз сюда можно попасть только через три месяца.

– А какие тут порядки? – заинтересовался второй новичок, совсем еще молодой пацан, впервые попавший в барак.

Вольдемар, как всегда, молчал. Более опытный свысока посмотрел на новичка, но снизошел до объяснений:

– На входе котелок, ложку и бадью дадут, береги, как свой глаз, потеряешь – ты труп, без котелка баланду не дают. Когда за колючку попадешь, передвигайся только по желтым дорожкам, не беги, но и не останавливайся, стреляют, сволочи, без предупреждения. Ночью лучше вообще не выходи. В бараке за колесами следи, тоже большая ценность, даже ночью не снимай.

– А что такое колеса? – не понял молодой.

– Что на ноги надел, то и колеса, – заржал бывалый. – Раньше, чем через три года, новые не дадут.

В душевую заглянул охранник:

– Кому тут весело? Помылись? На выход.

Бывалый сразу заторопился, споры с охраной здесь не приветствовались. После душа прибывшим заключенным вкатили какие-то прививки и отправили на вещевой склад. Все получили одинаковые черные трусы и майки, такие же черные брюки и куртки, на ноги выдали грубые, но крепкие ботинки на липучках. Носки или что-нибудь вроде них не полагались. На выходе сунули в руки пластиковый котелок с бренчавшими внутри кружкой и ложкой, стальная калитка отъехала в сторону, и Вольдемар оказался внутри периметра. Вспомнив наставления бывалого, не торопясь, направился к дверям барака по желтой песчаной дорожке. Потянул на себя пластиковую дверь и замер.

Снаружи воздух был несколько испорчен «ароматами», исходившими от большой пластиковой будки, но концентрация запахов внутри барака была на порядок выше. Преобладал запах немытых человеческих тел, гнили и какой-то кислятины. Пока Вольдемар привыкал к обстановке, на него налетел второй прибывший, им оказался бывалый.

– Ну, что замер? Тошно с непривычки? Ничего, все привыкают.

И начал пробираться в глубь барака по центральному проходу. Вскоре оттуда донеслись приветственные выкрики, видимо, у прибывшего в бараке нашлись старые приятели. У Вольдемара приятелей не было, и он, шагнув за порог, начал продвигаться по боковому проходу, выискивая свободное место. Большинство заключенных собиралось в группы по нескольку человек, попадались пары и тройки, одиночек он пока не заметил. Чем дальше от входа, тем больше было свободных мест на трехэтажных нарах. Несмотря на фантастическую скученность, барак был не заполнен. Увидев у прохода несколько пустых мест, Вольдемар решил остановиться здесь, но предварительно поинтересовался мнением будущих соседей:

– Свободно?

Дальше разыгрывать из себя немого было бессмысленно. Один из лежавших на втором ярусе оторвал голову от тряпки, служившей ему подушкой, мутным взглядом окинул стоявшего в проходе и изрек, наконец:

– Новенький? Лезь на дерево.

Интуитивно Вольдемар догадался, что ему предлагают забраться на третий ярус. Но глаза говорившего, недобро блеснувшие в свете тусклой лампочки, очень не понравились Вольдемару, и он двинулся дальше. Метров через семь верхний ярус был пустым, и он решил остановиться здесь. В отличие от зажатых сверху и снизу двух первых ярусов, здесь не было соседей, но была некоторая свобода маневра. Если придется отбиваться или бежать, то с верхнего яруса это сделать проще, до потолка оставалось целых восемьдесят сантиметров.