Возвращение республиканца - Вадим Полищук

Однако в этот раз Сиплый и Сопливый попали в барак по собственному желанию, но не совсем так, как хотелось бы им. Полгода назад они залезли в дом богатого спекулянта и взяли просто сказочный куш. И все бы хорошо, но помешала домработница, которую хозяин попросил присмотреть за домом. Женщина появилась в самый неподходящий момент, и Сопливый приложил ее по голове подвернувшейся под руку бронзовой статуэткой. Сильно приложил, не рассчитал. Убивать он не хотел, так получилось. В результате вместо привычной банальной кражи они совершили мокрое дело. Однако мотать долгий срок за убийство им не хотелось, и тогда Сиплый придумал гениальный, как ему казалось, ход. Тщательно уничтожив следы своего пребывания в доме и припрятав награбленное в родном городе, парочка подалась в столицу, где, выкинув удостоверения личности, попалась на глаза полицейскому патрулю. Вполне сознательно попалась, Сиплый рассчитывал, что им дадут за бродяжничество два или три года, не впервой. За это время о них забудут и перестанут искать убийцу, а по выходе из барака можно будет пустить добытое в оборот.

Не учел Сиплый, что столица – это не провинция. Столичные полицейские быстро выяснили, какие клиенты пожаловали к ним в гости, и очень обрадовались. На провинциальных воров повесили сразу четыре нераскрытых кражи и уличный грабеж, чем они отродясь не занимались. Сиплый и Сопливый попытались выразить бурный протест, но следователь им попался опытный, не чета тому, что вел дело Дескина. Сплюнув выбитые зубы, парочка быстро подписала нужные показания, получила по двенадцать лет на лицо и отправилась в барак. Теперь вместо трех ожидаемых лет им пришлось тащить все двенадцать за чужие дела, а на воле их ждал клад. Естественно, они пожелали ускорить свое освобождение, но случая пока не представилось.

Первым делом Вольдемар поближе подобрался к этой парочке. Для того чтобы освободить нужное ему место, пришлось вытащить из барака труп примерно суточной давности. Однако когда Вольдемар вернулся, место уже было занято нагловатым субъектом. Это действие полностью шло вразрез с местными понятиями – кто труп вынес, того и место. Мириться с таким беспределом Дескин не стал, тем более что габариты наглеца не впечатляли, да и на бойца он никак не тянул. Вольдемар молча взял его за шиворот, выдернул в проход между нарами и, придав пинком ускорение, отправил в глубь барака. Приземлившись на грязный пол, тот сразу вскочил и, подобравшись, двинулся к Вольдемару с явным намерением отомстить обидчику, но был остановлен голосом с первого яруса нар:

– Слышь, ты, сявка борзая! Кончай беспредел творить, еще раз здесь увижу, вломлю по полной.

Видимо, голос принадлежал весьма авторитетному представителю местного общества, которому соседство с этим субъектом не пришлось по вкусу, а может, просто решил свой авторитет окружающим продемонстрировать. Пробурчав под нос что-то извинительное, нарушитель закона растворился в полутьме барака, и Вольдемар занял принадлежащее ему по праву место на втором ярусе. Теперь двое провинциальных воров оказались его соседями и практически весь день были у него на виду.

Однако в ближайшие две недели ничего не происходило, барак жил своей размеренной жизнью. Самым значительным событием стало то, что опустили какого-то баклана, неоднократно накосячившего уже в бараке. Все авторитеты сбежались в гарем пробовать «новенькую», оттуда раздавались придушенные визги, какие-то вопли, гогот.

Вольдемар лежал на нарах, задыхаясь от омерзения, и не мог понять, как человек может дойти до такого скотского состояния. Ему, прошедшему множество боев и с винтовкой в руках, и в кабине истребителя, казалось, что он уже все видел и все испытал. В его жизни уже были боль потерь, страх, разочарование, даже несчастная любовь, но эту сторону человеческого существования он увидел впервые.

Ночью разыгралась буря, на крышу барака хлынули потоки воды, а стены дрожали под напором воздушной стихии. Временами казалось, что хлипкое строение сейчас просто сдует, наружу и носа высунуть никто не смел. Как оказалось, запас прочности барака был вполне достаточным, чтобы благополучно пережить эту бурю. К утру ветер стих, а ливень перешел в мелкий дождь, даже местное светило иногда пыталось прорваться сквозь пелену низких серых облаков. А к вечеру по бараку разнеслась новость о том, что заключенных будут отправлять на работу по расчистке завалов, образовавшихся на дорогах после бури и схода нескольких селевых потоков. Как эта и другие новости проникали в барак, оставалось для Вольдемара полной загадкой: никаких контактов между заключенными и охраной он не замечал, как и коммуникаторов у кого-либо из обитателей барака, даже самых авторитетных.

Новость всколыхнула всех, в последний раз такое событие было три года назад. Как рассказывали старожилы, тогда было не то шесть, не то восемь попыток побега с места работы. Только одна из них закончилась удачно, остальных частично переловила, частично перестреляла охрана. Уцелевшим беглецам накинули три года за попытку побега, и все успокоилось. А сейчас сердце Вольдемара билось в радостном предвкушении свободы, он верил в свою счастливую звезду. В этом же его убедил и подслушанный разговор между Сопливым и Сиплым, из которого он и узнал предполагаемый день готовящегося побега.

На следующий день начальник охраны предложил заключенным, желающим принять участие в восстановительных работах за пределами охраняемого периметра, собраться у пункта раздачи пищи. В качестве поощрения обещали усиленный паек, а день, проведенный на работах, засчитывался за два дня в бараке. На первый взгляд условия были неплохие. Но сколько времени продлится работа по восстановлению дороги? Неделю? Две? С точки зрения многолетних сроков большинства местных обитателей неделя, которую удастся скостить, ничего не решала. Тем не менее, к удивлению Вольдемара, через десять минут уже собралось больше сотни человек. Видимо, это были те, кому тяжелая работа была предпочтительнее барачного безделья, те, кто готов был вкалывать бесплатно, лишь бы была хоть какая-то смена обстановки. В толпе собравшихся Дескин старался держаться поближе к парочке провинциальных воров.

Из всех собравшихся отобрали только восемьдесят человек, большему количеству рабочих на узкой горной дороге просто не развернуться. Счастливчиков погрузили в четыре транспортера, неудачники понуро побрели обратно в барак. Попасть в один транспортер с Сиплым и его приятелем не удалось, но побег все равно только завтра, поэтому Вольдемар не огорчился. Транспортеры остановились на площадке за километр до завала, дальше заключенные пошли пешком. Конвой насчитывал двадцать человек, вооруженных лазерными винтовками, собак не было, в охране барака им делать нечего, там хватало технических средств. Однако держался конвой настороженно, винтовок из рук не выпускал и был готов стрелять в любой момент.