Иисус

Если сравнить нынешнее положение дел с 1980 годом, то в современном «Исследовании Иисуса» видны широкие расхождения по существенным вопросам. Условно можно разделить исследователей на две группы: представители одной, такие как Эд Сандерс, выступают за исторические методы и отвергают конфессионализм, другие же, такие как Маркус Борг, сочетают историю с христологией. Но в итоге все эти жесткие рамки, похожие на противопоставление либералов и консерваторов, не столько отражают, сколько искажают реальность. Наряду с книгами, которые под эгидой «Исследования Иисуса» выпускают Давид Флуссер, Джеймс Чарлзворт, Джон Майер, Ричард Хорсли и Эд Сандерс, выходит немало других публикаций об Иисусе, никак не желающих вписываться в четкие рамки – их публикуют, скажем, Бен Уитерингтон, Джон Доминик Кроссан, Николас Томас Райт и Пола Фредриксен [11 - Для тех, кто не готов потратить месяцы на знакомство с учеными и обстоятельными трудами Джона Майера (John Meier, 1991–2009, работы продолжают выходить), можно рекомендовать следующую небольшую книгу: James H. Charlesworth, W. P. Weaver, ed. , Jesus Two Thousand Years Later (FSC; Harrisburg: Trinity Press International, 2000). В ней приведены статьи, написанные для широкой публики пятью известными учеными: это Уолтер Уивер, Джон Доминик Кроссан, Эд Пэриш Сандерс, Эми-Джилл Левин и Джеймс Чарлзворт. ].

И теперь, дав этот предварительный обзор исследований исторического Иисуса, я представляю читателям наш общий труд.

Новые и лучшие методики

Книгу открывают четыре статьи, призванные раскрыть суть методик: две из них дают историческую перспективу, а две других говорят о природе методологических размышлений. Программную речь на нашем симпозиуме произнес Геза Вермеш, и это была для нас большая честь [12 - Геза Вермеш отметил, что о «книге папы Бенедикта XVI об Иисусе» он впервые услышал в 2007 году, именно на Втором симпозиуме Принстон-Прага; см. : Vermes, The Real Jesus (Minneapolis: Fortress, 2010), с. 47. ]. Его статья посвящена двум темам: во-первых, тому, как иудейская литература (в частности раввинистическая) помогает нам оценить связь Иисуса с иудаизмом; во-вторых, тому, благодаря чему мы можем отличить аутентичные высказывания Иисуса от тех, что ему приписали позже [13 - Во многом книга Гезы Вермеша «Иисус-иудей: Евангелие глазами историка» (Vermes, G. Jesus the Jew: A Historian’s Reading of the Gospels, London: Collins, 1973) стала одной из важнейших монографий для «Исследования Иисуса» – и предвестницей радикальной перемены в этой сфере, и проявлением этой перемены. ]. Этот второй вопрос занимает главное место и в статье Стэнли Портера, посвященной именно критериям подлинности. Портер заключает, что они, особенно критерий двойного несходства, имеют ограничения, поскольку в их основе лежат устаревшие философские предпосылки, из-за которых исследователи не могут ясно видеть, – именно потому мы и не можем создать жизнеспособный исторический портрет [14 - См. также: «A Dead End or a New Beginning? Examining the Criteria for Authenticity in Light of Albert Schweitzer», в кн. : Jesus Research, ed. Charlesworth and Pokorn? , с. 16–35, где подробнее говорится о критериях подлинности в исторической перспективе. ].

Уолтер Уивер в историческом обзоре, посвященном изучению Иисуса, исследует «проблему разнородных Иисусов» и спрашивает: сможем ли мы избежать той ошибки, о которой говорил Тиррелл? Иными словами, получится ли у нас вглядеться в колодец истории и увидеть в нем нечто большее, нежели собственное отражение? Уивер говорит о мыслителях эпохи Просвещения – малоизвестных предшественниках Первого поиска исторического Иисуса, и переходит к «трем титанам Старого поиска» – Герману Реймарусу, Давиду Штраусу и Альберту Швейцеру. Он не надеется на появление «единогласно принятого образа Иисуса», ведь социальные, исторические и культурные контексты, в которых пребывают толкователи, столь отличаются от тех, какие окружали загадочную личность Иисуса, что у нас почти не остается места для общего портрета.

Об одном значимом примере таких социальных, исторических и культурных отличий говорит Дэниел Мур: он исследовал работы семерых иудаистов, пытавшихся истолковать Иисуса в ХХ веке [15 - Подробнее об этом см. обширную монографию: Moore, Jesus, an Emerging Jewish Mosaic: Jewish Perspectives, Post-Holocaust (JCTCRS 2; New York: T& T Clark, 2008). ]. Столь весомый вклад ученых-иудеев в «Исследование Иисуса» – это уникальная черта нового движения, проявляющая его яркие отличия от «поисков» прошлых лет. Объективное изучение всего, что связано с Иисусом, полагается не на богословие и не на обожествление Иисуса, столь привлекательное для христиан, а на исторические исследования.

О таком строгом исследовании, в котором принимаются во внимание все важные данные и используются все нужные методики, мы поговорим в оставшихся главах первой части книги. Пять из них посвящены археологическому и топографическому контекстам того мира, в котором жил Иисус; еще восемь сосредоточены на том культурном и религиозном контексте иудаизма, в котором Иисусу приходилось действовать. Джеймс Чарлзворт и Мордехай Авиам рассмотрят Галилею в двух аспектах, с точки зрения топографии и археологии, и через десять вопросов, ставших «точками входа», перейдут к исследованию, призванному очертить мир времен Иисуса. Из содержательного труда Габриэля Мазора мы узнаем о том, как римская архитектура демонстрировала имперские ценности и служила для их пропаганды, что особенно ярко проявлялось в восточных провинциях и даже на территориях, где проживали евреи. Обзор Дэвида Хэндина покажет, как нумизматика, изучая древние монеты, позволяет лучше понять мир Иисуса и некоторые евангельские пассажи. А Джереми Хаттон, знаток ветхозаветных текстов, пояснит, почему Иоанн крестил именно в Иордане, и сколь важен был в Священном Писании этот нарратив как основа для смысла евангельских повествований.

Шон Фрейн размышляет о том, как наилучшим образом соотнести самые современные отчеты археологов о Галилее с литературными источниками, повествующими о том мире, в котором вершил свое служение Иисус. Фрейн ставит серьезные вопросы касательно методик и, помимо прочего, попрекает тех, кто по причине некогда господствовавших воззрений решает игнорировать те или иные источники. Почему мы обходим молчанием Четвертое Евангелие? И следует ли нам пренебрегать взглядами синоптиков, повествующих о движении Иисуса, и отдавать предпочтение современной социологической конструкции, построенной на гипотезах XIX века о «примитивных» обществах? Автор не призывает вернуться к докритическому отношению к Евангелию и принимать все как данность, но, скорее, указывает на избирательность сегодняшних исследователей, которым недостает критического отношения к самим себе.

Разумеется, контекст Иисуса – это не только реалии и география, но и иудаизм. Центральная аксиома «Исследования Иисуса» гласит, что Иисус был евреем и в центре религиозно-культурного контекста его жизни пребывал иудаизм. Том Холмен вновь формулирует идеи, которые прежде высказали (но не развивали) Иосиф Клаузнер и Эд Сандерс [16 - J. Klausner, From Jesus to Paul (trans. W. F. Stinespring; New York: Macmillan, 1943), с. 4; E. P. Sanders, Jesus and Judaism (Philadelphia: Fortress, 1985), с. 3, 18. ], рассуждает о формулировке «Иисус в иудаизме» и говорит, что та неправильно выражает конечную цель «Исследования Иисуса» – скорее, Иисуса надо понимать в непрерывности тесно связанных явлений, иными словами, в континууме, возникшем между иудаизмом и раннехристианским движением. Историческое воссоздание жизни Иисуса имеет смысл лишь тогда, когда с его помощью мы можем увидеть и значение Иисуса в его собственном иудейском контексте, и то, как тот же самый Иисус связан с началом ранней Церкви [17 - Вклад Холмена в Первый симпозиум Принстон-Прага дает конкретный пример: в его исследовании отношение Иисуса к ритуальной чистоте представлено в контексте раннего иудаизма, но намечены многообещающие пути, позволяющие увидеть, как это отношение выражалось в Церкви в раннехристианскую эпоху; см. : Holmen, «A Contagious Purity: Jesus’ Inverse Strategy for Eschatological Cleanliness», в кн. : Jesus Research, ed. Charlesworth and Pokorn? , с. 199–229, особ. с. 227–229. ].