Хозяин «Логова» - Ардмир Мари

– Хран, – прошептала я, все еще не веря в происходящее. Он нашел мой дневник, более того, он его читает!

– Прости, увлекся. Так, что там далее… Ах да! И вот наконец-то изменение! – Горный кашлянул, прежде чем огласить мою запись: – Двадцать девятое сентября. Тимка разбил окно в здании почтового отделения. Господин, чтоб его разорвало, Тикелл потребовал возместить ущерб в троекратном размере. Вернула долг стеклом, пусть сам мучается, ставит, раз такой умный… И все! И это ты называешь дневником?

– Там есть и личные записи.

Я попыталась забрать свою собственность, но ушлый демоняка лишь отмахнулся от меня.

– Ах да! С приездом Инваго и его отряда стало на порядок веселее. – Он вскочил с кресла и отошел на несколько шагов. – И ты позволила себе действительно пару личных замечаний. Например, Гайна – ленивая бестолочь. Тарийцы – свиньи, грязными залезли в кровати и запачкали твое белое постельное белье. Суо – не только маг, но и редкого сволочизма манипулятор. Асд и Гилт – гады и благородные нелюди, а командир тарийского отряда не просто потомственный убийца, но еще и тварь неизвестная, опасная… Силен, бесшумен, быстро двигается, видит в темноте.

– На тот момент эти записи были очень даже актуальны, – ответила я, не думая оправдываться. Я писала то, что считала нужным, важным, личным.

– Они были не только актуальны, но еще и очень скромны, – улыбнулся Горный. – Ты даже бумаге боишься доверить собственные мысли. Из всех душевных переживаний тебя снедают только раздумья над ремонтом в «Логове».

– Ну если каждый второй умник, не обделенный зачатками совести, может найти и прочитать мой дневник… – произнесла я, подбираясь к нему.

– Да какой дневник? ! – Попытка выцепить мою собственность из его лапищ вновь не увенчалась успехом. Демоняка крутанулся вокруг своей оси и щелкнул меня по носу. – После парочки почти ласковых определений ты, как любящая мать, пишешь, что предпочитает в еде Гилт, к чему неравнодушен Асд, куда ты готова послать мерзавца Дори вместе с его посылками.

– Хран, дай сюда!

– Ладно-ладно, держи! – Он царственным жестом вручил мне дневник и посоветовал: – А теперь в быстром темпе съедай все что есть, одевайся, причесывайся. Я отправлю тебя в «Логово».

Приятная неожиданность мгновенно подняла мое настроение, я уже шагнула к столу, как вдруг вспомнила.

– А Эванжелина и девочки? Разве могу я их бросить, не поздоровавшись? Ко всему прочему я до сих пор не знаю, как прошел обряд и что случилось.

– Обряд прошел по всем правилам. Случилось непредвиденное, но мы справились.

– С чем справились?

– Подробности только при нем. – Демон кивнул в сторону двери, за которой спал Инваго, и ответил на предыдущий вопрос: – Уйти ты можешь. Вас еще три дня никто не рискнет беспокоить. Особенно если глава рода вознамерился уединиться с супругой.

– Уединиться? – удивилась я.

– Из зала обрядов он вынес тебя на руках, крепко вцепившуюся в него, молчаливую и ко всему безучастную. Безмерное счастье от встречи и нежелание отпускать из объятий было единственным достойным объяснением твоему состоянию.

– Ясно.

– Ешь, – приказал Хран и, направив в сторону плошки поток горячего воздуха, подогрел суп. Затем таким же потоком высушил мои волосы и ушел, оставив меня наедине с мыслями и дневником. Писать что-либо я не рискнула, просмотрела список «желаний» на будущее и задержала вздох.

Пункт о покупке нового участка земли был заменен на «Вся застава наша. Что хочешь, то и бери». В пункте о ремонте «Логова» появилась надпись «Теперь можно реконструировать». Рядом значилось: «Следующие подпункты недействительны», и жирный крест перечеркнул все мои а, б, в, г… Далее шли вычеркнутые мечты о паре лошадей из тяжеловозов и постройке закрытой дровницы. А ниже, через несколько строк, на листе зияли два прожога. Силясь вспомнить, что же там были за слова, я подняла взгляд к потолку. Кажется, «друг» и «любовник»…

Точно! Горькая улыбка коснулась губ. О супруге и браке я боялась мечтать, желая найти если не душевное, то хотя бы телесное утешение в мужских объятиях. Домечталась. Сноска на полях гласила: «Есть муж, пусть им одним и обходится». Напротив размашисто написано: «Согласен», и рядом с пунктом «дети» этим же почерком уверенно выведено «три мальчика, две девочки». Выходит, мой дневник побывал не только у Горного в лапах.

– Да чтоб вас всех!

– Уже собралась? – вопросил голос тростиночки из коридора, и я в раздражении отложила в сторону… тетрадь. Действительно, какой из нее теперь дневник.

Хранитель рода, облаченная в зимнюю шубку и сапоги, вошла в спальню.

– Еще не собрана, а Инваго утверждал, что ты будешь рада отбыть в «Логово».

– И с чего бы ему об этом знать? – процедила сквозь зубы. – Сам догадался или прочел?

– Ты звала Торопа и Тимку. И родителей с братом, когда было совсем плохо.

– Что ж… – Я качнула головой, отгоняя нелепые мысли о внимательности тарийца. – Хорошо, что я не звала жениха.

– Аламаса? Звала, – с непонятной интонацией ответила черноглазая красавица. – И Инваго отзывался на это имя. – Наши взгляды столкнулись: мой – возмущенно-вопросительный, и ее – умудренно-укоряющий.

– И на что он рассчитывал, притворяясь другим?

– Надеялся, что ты услышишь и захочешь вернуться хотя бы к бывшему жениху, раз не признаешь законного мужа.

– Не признаю и вряд ли решусь на это после сегодняшней шутки.

– А что он сделал? – удивилась тростиночка. Но я лишь раздраженно отмахнулась.

* * *

К моменту моего прибытия в «Логове» было на удивление спокойно, а еще чисто. Обломки со двора убраны, на месте сеновала красовался на скорую руку сбитый навес, под ним вольготно расположились Мартина и кони Торопа и Тимки. Харчевня все так же стояла без угла, ее все так же прикрывал магический полог, а его от любопытных взглядов скрывала идеально сложенная стена из поленьев. Вместо забора высился внушительных размеров снежный заслон, а на месте ворот имелись два наспех сколоченных щита из необработанных досок.

– Они хоть открываются? – спросила с тревогой.

– Падают, когда кто-нибудь звонит в колокол. – Тростиночка похлопала меня по плечу и улыбнулась. – Не волнуйся, это временно.