«Мишка, Мишка…» Воспоминания - Михаил Ганевский

Потом, как-то ночью (в начале августа), пришёл приказ…

…Уже в 23-00 их полк прогромыхал через мост на границе с Чехословакией. Они шли, почти не останавливаясь, около полутора суток. До границы с ФРГ. Командиры сказали им, что с другой стороны к границе подходит немецкая танковая дивизия… Чистое бельё, одевали…

…А до того разные были встречи и происшествия…

Как-то, рано утром колонна танков втягивалась в небольшой чешский городок. Вдруг – стоп! На другой стороне моста – штаб чешской дивизии. Там суета началась. Высыпали на площадь, пушчонку выкатили…

В полку был замполит: лысый служака, матерщинник и гуляка отчаянный. В тот момент его «уазик» шёл в голове колонны. Остановка. Народ повылезал из танков (кто мог). Смотрят: что там? И видит вся колонна, как замполит вышел из машины и в 3-этажное здание чешского штаба, которое всеми окнами ощетинилось пулемётными стволами, пошёл… Нет и нет…

Выходит. А солнышко уже припекать начало. Снял он фуражку. Вынул платок. Лысину вытер. Сел в машину…

В чешском штабе засуетились опять – пулемёты исчезли, пушечку укатили. Колонна тронулась. На первом привале окружили солдаты замполита:

– Товарищ подполковник! Да что ж вы им такое сказали? –

– Что сказал…Если это безобразие сейчас же не прекратится, мы вас тут всех с дерьмом смешаем!

…Днём на стоянки приходили девушки. Молоком, пирогами угощали. Воду пить из их рук запрещали офицеры. Так они пальцем показывали – где пробу взять, чтобы не думали, что отравить хотят…

…Через города шли без остановок. Водители засыпали. В танках жарко, душно… Мишка вылез на броню, на свежий воздух. И вдруг – ба-бах! ! Пулемёт прострочил стену над мишкиной головой. Он нырнул в танк, спихнул водителя с места. Завертел башней: «Где? Кто? » Впереди идущий танк остановился, повёл своей пушкой вверх-вниз, влево-вправо… Выстрел! Впереди, с колоколенки церкви, стоявшей на развилке дорог, посыпались кирпичи, сапоги, куски металла…

…Долог путь до немецкой границы! ..

…Ночь. Перед крутым поворотом водитель уснул, и танк своей пушкой въехал в квартиру на первом этаже. Со стороны телевизора. Пушечный ствол закачался между дедом и бабушкой, которые тот телевизор смотрели… Вылез командир танка:

– Здорово, дед!

Высыпал им, онемевшим, в совершенном ступоре, кучу консервов… Выехал танк из квартиры. И дальше потопали…

…Вспоминал Мишка и лихие атаки против израильских танков в сирийской пустыне…

Рассказов было до темна…

И только через 50 лет, когда мы встретились в пивном баре у метро «Спортивная», узнал я от него, почему он бросил музучилище, недоучившись три месяца до диплома (? !). (Я-то думал – сам ушёл после двойки по гармонии. )

Оказывается, тогда целая кампания развернулась против его отца (народного артиста России, председателя профкома Большого театра) и матери (преподавателя общего фортепиано). И Мишку сюда же «примкнули».

Обычная история – дремучая серость объединилась против таланта…Ушли они вместе из этой «конторы».

Мишка сразу попал под призыв. И понеслась уже другая жизнь…

…После армии окончил Мишка Радиоинститут. Работал в НИИ. Конструировал радиоприборы. Старший инженер. Потом перестройка. Институт развалили… И, вдруг, знакомый рассказывает, как он хорошо устроился. Случайно. Зашёл в парагвайское посольство:

– Ищу работу.

– Кто? Что? Это можете?

Тут же контракт, билет. И вот она – Южная Америка!

Ну, – подумал Мишка, – чего я-то теряю? Тоже пошёл. В другое посольство. Тоже спросили. Ответил.

– Ого! 2000 в месяц (долларов). – Мишка:

– Для ровного счёта пусть будет 2500.

– Добро!

Самолётом в столицу. А потом в глубинку. Раз в неделю – в «увольнение». Городок маленький. Так приспособились заказывать аэротакси в соседний город. И тут же – дальше. В столицу. Раз в год – домой.

– Как ты думаешь, сколько я там проработал?

– Думаю, года полтора – два?

– А десять не хочешь? !

А потом отец у него заболел. Тяжело. Мать умерла давно. Отец жил один. Поехал Мишка в отпуск и уже не вернулся… Звонили года два – уговаривали. Потом поняли, отступились.

Отец умер. Остался Мишка с Мишкой (сыном), и с внучкой. Была общая автомастерская. Мишка в Германию ездил. Детали закупать. С 2013-го мы с ним встречаться стали, когда я приезжал в Москву… Да, Крым, зараза! ! Ополовинил семьи, рассорил друзей. Одни – «демократы». Другие – «валенки». «Патриоты» и «космополиты»… Я старался не особо нарываться. Да нет! «Патриотизм» оскомину набил. И с сыном поссорился, и с Мишкой…

После этого долго я Мишке не звонил. Не хотелось спорить. Дружбу терять…

…Грустно… Очень…

Года через два приехал я в Москву…Конечно же позвонил Мишке. Приехал он к нам домой. Потом у него встретились…С тех пор регулярно встречаемся, перезваниваемся. Старая дружба греет душу.

Первая гастроль

Заканчивалась моя первая гастрольная поездка во владимирской филармонии.

…Началась она, кстати, тем, что я приехал из Москвы в город Владимир с чемоданчиком, где были две гантели по 5 кг (кроме всего прочего) плюс виолончель и т. д. Пока я всё это доволок до филармонии – понял, что это мне не под силу…Конечно, очень хотелось сохранить физическую форму, но… Закатил я эти гантели под кровать в номере гостиницы «Заря», где постоянно жила Гетман Ирина Ивановна – певица и бригадир нашей группы.

Трудной для меня выдалась первая гастроль…

Это же ещё и без гантелей! .. Заканчивалась она торжественным концертом в честь 100-летия со дня рождения товарища Ленина! В большом зале филармонии. Я непременно должен был что-то сыграть! Решили…В конце первого отделения я сыграю первую часть сонаты Локателли (пьеса с трудным прыгающим штрихом). Начало в 19: 00. А ночевать мне во Владимире негде… Последняя электричка до Москвы в 19: 40…

…Вызываю такси… Бегу за гантелями… Кладу в свой чемодан… Играю Локателли… Падаю в машину!

До отправления электрички – четыре минуты (в обычное время бывает необходимо минут десять).

Но – вечер… Водителю – «Гони! !»…

…Он «выбросил» меня раньше. Не доезжая до вокзала… Прямо на пути… Впереди моя электричка сияет огнями… До неё – темнота… Двести метров сплошных путей, которые надо в темноте перескакивать! .. Виолончель в левой. Чемодан с гантелями в правой… Падать нельзя: электричка уйдет, виолончель разобьется, а я, может быть, и выживу – но без всякой пользы… Поэтому глаза вниз…

И… Перескакивать, перескакивать… Удивительно!