Кейптаун, которого нет - Евгения Спащенко

Она захихикала и отперла двери, пропуская меня внутрь.

– О-о-о! – только и смогла вымолвить я, разглядывая набитые книгами полки, уходящие в темноту.

Фиджан владела настоящим царством пожелтевших страниц и книжной пыли. Света в магазине было недостаточно, потому казалось, что потолка здесь попросту не существует. И если решишь встать на деревянную стремянку, чтобы поискать себе томик с полки повыше, то уже никогда не вернешься из темного, но такого увлекательного мира.

– Как же здесь здорово! – поглаживая рукой книжные корешки, восхитилась я.

В лавочке оказалось очень тихо и спокойно. Сквозь абажуры тускло горели лампы. Из-за красной ткани свет казался кровавым, алым, вишневым.

– Поднимайся наверх, – Фиджан любезно предложила мне узкую деревянную стремянку.

– Вот это да! – воскликнула я.

В одной из стен вместо книжных полок было устроено настоящее гнездо – уютная норка на высоте нескольких метров от пола, застланная лоскутными покрывалами.

– Это и есть мой дом, – ответила хозяйка лавочки, забираясь следом. – Вернее, здесь я сплю, ем, читаю книги.

Мы уселись друг напротив друга, поджав под себя ноги, и она зажгла пару свечей в старинных залитых воском подсвечниках.

– Неужели ты живешь здесь в полном одиночестве? – происходящее до сих пор казалось мне нереальным.

– Вовсе нет, – она указала рукой на теряющиеся во мраке книжные полки. – Книги составляют мне компанию, так что я практически не бываю одна.

Фиджан снова закурила, предоставляя мне возможность наслаждаться вишневыми видениями.

– Я бы прочла некоторые из них…

– Так читай! – она стряхнула пепел в хрустальную вазочку. – Книги не должны храниться взаперти.

– Я могла бы платить тебе за пользование… – смущенно начала я.

Но в ответ девушка хрипло рассмеялась:

– Ежени, у тебя не хватит денег – слишком дорого стоят собранные в лавке знания. Так что либо спрячь свои жалкие ранды обратно и приходи сюда, когда вздумается, либо… – она многозначительно промолчала.

Фиджан была права – нельзя предлагать копейки за то, что стоит целое состояние. Уж лучше взять это просто так, оставив взамен благодарность.

– Давно ты здесь живешь?

Я протянула руку к ближайшей полке и достала книгу наугад. Это оказалась энциклопедия бабочек.

– Год, два… Кто знает?

Она откинулась на подушки и задумчиво поглядела на меня:

– А ты надолго в Кейптаун?

«Навсегда! » – хотелось воскликнуть мне. Но задумчивое мурлыканье Амфорной Кошки в голове останавливало: «Поглядим…»

И я тихо ответила:

– Надеюсь.

– Почитай мне, – Фиджан устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Я принялась неспешно переворачивать страницы, читая вслух о короткой пестрой жизни самых разных бабочек.

Никто из нас не заметил, как догорела свеча. Я уснула, подложив под голову толстенную энциклопедию. В уютном гнездышке Фиджан было мягко и тихо, как в материнской утробе. И хотя книжная лавка никак не походила на мой открытый солнцу и ветрам глинобитный домик, в ту ночь не хотелось из нее выбираться.

***

Утро застало меня врасплох. Я проснулась от испуга, так как не услышала привычного дождя. В первую секунду решила, что снова нахожусь в далеком городе из прошлого, и сердце мое сжалось. Но в глазах понемногу прояснилось. Сладкий вишневый дымок рисовал под потолком затейливые спирали, и я наконец вспомнила вчерашний вечер.

Сонная, спустилась в магазин по стремянке. Фиджан сидела на стуле по-турецки, разложив на высоком табурете сыр и ржаной хлеб. Маленькими глоточками она пила зеленый чай, неспешно читала книгу и, конечно, курила.

– С добрым утром, – глядя на страницы, поприветствовала меня новая знакомая. – Как спалось?

– Хорошо, но я не поняла поначалу, где очутилась.

Фиджан улыбнулась:

– Милая, я этого не выяснила и за пару лет. Выпей чаю, – она придвинула ко мне наполовину полный стеклянный заварник.

– Спасибо, но мне пора. Халия, должно быть, волнуется.

Мне хотелось быстрее оказаться на улице. Затканная покрывалами, заполненная драгоценностями сокровищница Фиджан была, несомненно, прекрасна. Но это – только ее стихия, и находиться там долго становилось сложно. Дыхание сбивалось, мрачноватые стены начинали давить. Душа моя требовала ветра, соленых морских брызг, свободы.

– Что ж, иди, – кивнула она, не отрываясь от книги. – Но обещай вернуться.

– Я приду завтра, – заверила я. – Сразу же после работы. Хочу дочитать энциклопедию бабочек.

***

С тех пор я стала навещать Фиджан через день, всласть зачитывалась книгами, вела с ней долгие приятные разговоры. Но старалась не оставаться на ночь и не проводить в ее лавочке слишком много времени. Воздух там был чересчур густым, тягучим, в нем путались слова и буквы, свет преломлялся под причудливыми углами, и порой я боялась заглянуть за соседний стеллаж. Что за ним: дверь в другую комнату или в иной мир?

Фиджан нравилась мне, я полюбила чай со сладкими кусочками фруктов, который она неизменно заваривала. Ее резковатая улыбка стала частью моей жизни, а вывернутые наизнанку мысли казались простыми и ясными. Я понимала ее добровольное затворничество и не раз часами молчала рядом, просто наслаждаясь хорошей книгой или косым солнечным лучом.

Но чувствовалось в этой девушке нечто такое, что меня пугало. Временами глаза Фиджан стекленели, а пальцы не слушались, голос вдруг срывался на резкий крик, когда что-то ее раздражало.

Словно коллекционер, она окружала себя идеальными, созданными на свой вкус вещами. Все в ее дома имело для хозяйки смысл и ценность. Мне не позволено было переставлять книги, сметать с них пыль, гасить или зажигать светильники. А еще для нее я всегда должна была оставаться Ежени: задумчивой царевной из далекой лесной страны.

***

Однажды вечером, заглянув в книжную лавочку совсем рано, я увидела около дюжины людей, рассевшихся прямо на полу. Они курили трубки, пили вино и вслух декламировали стихи. Самой хозяйки нигде видно не было.

– Здравствуй, сестренка, – поприветствовал меня разомлевший от жары и табака юноша, сидящий у самой двери.

– Привет, – ответила я. – А Фиджан дома?

– Сегодня дома все, – протягивая мне стакан с вином, улыбнулся он.