Красная река, зеленый дракон - Михаил Кормин

Лиза помнила, как еще в первый год по приезду, гуляя летом по поселку, зашла на Дачную и остановилась перед Матвеевским домом. Было тепло. Долгий июньский вечер пришел в Карташевскую. Где-то на дачах играла музыка. По пыльной дороге приезжали автомобили, с железнодорожной станции шли люди. Пахло дымом. Наверное, кто-то решил истопить баню. Лиза стояла около участка, у которого даже не было ограды, и смотрела на высокий черный сруб. Небо стало желтоватым, уже начались белые ночи. Лиза хотела было перешагнуть границу участка, как вдруг кто-то потянул ее за рукав. Обернувшись, она увидела высокого худого темноглазого цыгана в спортивной шапке-петушке. Цыган указал Лизе на дом, и махнул рукой.

– Вам нужно что-то?

Цыган не ответил, только замычал, тряся небритым подбородком, выпучил глаза и указал на темный дом еще раз. Из-за поворота появилась пожилая полная цыганка с двумя подростками, один из которых нес в руках целый комок парниковой пленки:

– Нику, ты чего к девочке пристал?

Нику, так звали цыгана, принялся тыкать пальцем в сторону темного дома, не отпуская рукав Лизиной куртки.

– Она что, туда собралась? – Цыганка зашагала быстрее. Дети пробежали мимо, скрывшись в конце улицы. – Ты дурная что ли, девочка?

Лиза посмотрела на женщину с волосами каштанового, почти рыжего цвета. На шее у цыганки висело несколько золотых цепочек. Платок с вышитыми не то цветами, не то котятами закрывал грудь.

– Да, посмотреть хотела. А что, это ваше все что ли?

– Да Боже упаси, что ты. Не знаешь что там люди пропадают?

– Нет, – честно ответила Лиза.

– Так знай и туда не ходи. Вообще, вы дачники сюда приезжаете уже столько лет, а место-то нехорошее. Что вас тянет всех сюда. Ладно, нам жить негде – где дали участок, там и дали. А вы-то зачем?

– Я не дачница, я в магазине работаю.

– Я в магазин не хожу, у меня Вадома ходит или Дика. Не Ника же пускать, ты погляди на него – четвертый десяток уже, а так и не заговорил, дурачок дурачком, мычит только. Вот как к дому этому подошел однажды, маленький когда был, так и стал таким. Уж скорей бы кто эту хибару спалил бы, вообще. Да так просто ее не поджечь… Тебя как зовут-то?

– Лиза. А вы что, гадать будете сейчас?

– Лиза, ты точно дурная. Думаешь, цыгане гадать могут всем, кого встретят? Меня Шофранка зовут. Ты если к нам когда придешь – то меня спроси, или Аню. У нас дом вон там, в конце улицы около речки. Не зря ж тебя к этому месту потянуло. – Цыганка взглянула на дом. Немного помолчала, потом подошла к затихшему Нику и обняла его за плечо. – Пойдем, родной. Она туда не полезет наверное теперь. Рано ей еще, нечего ей там делать пока. А ты молодец, следишь. Молодец.

Ника улыбнулся, показав редкие зубы.

– Ты девочка запомни, туда ходить не надо. Там всякое бывает. Сама эта деревня место нехорошее, а дом этот – самое нехорошее. Мы тут тоже не по своей воле живем. Могли бы ушли бы давным-давно отсюда.

– Хоооозяин… – Вдруг заголосил Нику, все еще улыбаясь. – Хозяяяяин! !..

– Тихо, маленький, тихо, – Шофранка стала оттаскивать цыгана от Лизы. – Осторожнее мимо места этого проходи просто, и все, девочка.

С этими словами пожилая женщина в разноцветном платке повернулась к Лизе спиной и повела бормочущего Нику по улице, в сторону леса, поминутно что-то говоря ему на ухо и поглаживая по плечу.

Лиза осталась стоять одна, наблюдая, как в оранжевом летнем мареве пролетают над большим черном домом отправляющиеся на ночлег вороны. Черные птицы возвращались из деревни в еловый лес, хрипло каркая над двускатной крышей. Больше Лизе подойти к дому, который, как она после узнала, назывался Матвеевским, не хотелось. С тех пор она вообще старалась не появляться на Дачной улице. Даже не от того, что боялась старого дома, о котором в деревне ходили неясные пугающие слухи. А потому, что не хотела больше встречаться с цыганами. Конечно, после этого случая она много раз видела и детей (наверное, это и были Дика и Вадома – две девочки-подростка), и Нику, и еще кого-то из их, должно быть, родственников, прогуливавшимися по Карташевской. Но Шофранка больше ей на глаза не попадалась. И ничего не напоминало Лизе про «проклятый дом».

До тех пор, пока Федотова не притащила в магазин велосипед.

– Ну, и что делать с этим будем? – Федотова прислонила измазанный грязью руль к стене. – Я Пивоварову звонила, он будет сегодня. Сейчас уже едет, говорит, с Белогорки. Давай пока у тебя дома постоит.

– С чего его у меня-то ставить? Сами нашли, притащили, у себя и ставьте.

– Да ко мне внуки приедут на выходных. А Пивоваров горит, что вещдок.

– Ну себе пусть его и забирает тогда.

– Так вещдок не совсем, пока о пропаже никто не заявил… Короче, Лизка, тебе трудно что ли? Все равно сарай весь пустой, и на летней кухне у тебя места много. Когда тетка твоя уезжала, она ж тебе дом оставила одной. Сказала, чтоб ты присматривала. Трудно ради дела хорошего подержать? Хозяин может через пару дней найдется, вот и отдашь.

Тетя Лизы, действительно, разрешила жить ей на своей старой даче, чтобы Лизе не пришлось каждый раз уезжать из поселка после работы. Ехать в Тосно было слишком далеко. А дача, переделанная из старого довоенного дома, оказалась теплой, с печью. Несмотря на то, что в Тосно Лиза все-таки наведывалась, раз или два в месяц, на даче она действительно жила одна.

Спорить с Федотовой было бесполезно. В конечном счете, у велосипеда рано или поздно все равно нашелся бы хозяин. И Лиза согласилась. Буквально через пару минут после этого и участковый появился в магазине. Федотова сразу же накинулась на Костю с рассказами о том, как она совершенно случайно проходила утром мимо Матвеевского дома, и увидела лежавший на земле велосипед. Двери дома были закрыты, доски на окнах целы, а значит, в дом владелец велосипеда проникнуть не мог. Пока цыгане или кто-то еще не забрал велосипед себе, Федотова решила спасти ситуацию. И приволокла его в магазин. Причем по причине того, что ездить на велосипедах она не умела ей пришлось идти пешком через грязь.