Фаворит Марии Медичи - Татьяна Яшина

– Я тоже собирался стать военным, участвовал в осаде Амьена. Но этого недостаточно для истинного служения. Я слышал от мсье Плювинеля о ваших успехах в науках, а не только в верховой езде и владении шпагой, – Франсуа дю Трамбле доволен донельзя, и от его ухмылки – а зубы тоже белые и неровные, как у Анри Ногаре, – Армана пробирает дрожь. Рука его собеседника крепче сжимает его руку, и дрожь проходит.

Обменявшись еще парой необязательных фраз, они расстаются, но еще долго будут обдумывать произведенное друг на друга впечатление.

Глава 9. Стрела Амура (декабрь 1602, 17 лет)

Дебурне первым заметил, что с хозяином что-то не то: маркиз забросил книги, перестал проводить часы в манеже и фехтовальном зале, несмотря на несомненные успехи последних недель, предпочитая музицировать на лютне.

Мелодии разной степени громкости, но одинаково душераздирающие, часами доносились от окна, где обосновался Арман, обложившись разлинованной бумагой, перьями и табулатурами.

От изысканных токкат Франческо Кановы Арман переходил к рыночным романсам и духовным песнопениям, вперяя затуманенный взор куда-то вверх – к трубочистам, обхаживающим печные трубы – уже начались холода, и дымоходы часто забивало сажей.

Поначалу Дебурне боялся, что юный маркиз после похода к куртизанкам заболел дурной болезнью, однако никаких признаков, к счастью, не обнаружил. Да и сам Арман, случись с ним такая беда, не сидел бы часами у окна в обнимку с лютней, а проявил бы больше беспокойства.

Все поползновения Анри Ногаре повторить визит к галантным дамам с улицы Кающихся грешников Арман пресекал с извиняющейся улыбкой, но твердо. Вспоминая, как хозяина полоскало после посещения куртизанок, Дебурне думал, что это и к лучшему, но затянувшаяся меланхолия начала внушать тревогу.

Ясность внес тоже Анри Ногаре.

– Арман, я нарушил ваше уединение, чтобы пригласить вас составить нам компанию. Дю Боск, со своим кузеном и бароном Лансе, еще Савонньер, Бретвиль, Лемонье и даже Лакруа – мы идем в «Золотой фазан». Присоединяйтесь, маркиз!

Арман прижал к себе лютню и покачал головой, печально глядя на друга.

– Арман, что с вами? – герцог стиснул его плечо рукой в истертой о поводья перчатке. – У вас какое-то горе? Могу я узнать?

Дебурне навострил уши и постарался слиться с развернутым к камину креслом.

– О Анри… – вздохнул Арман. – Это не горе, но…

Его тонкие пальцы пробежались по струнам, исторгнув заунывный аккорд.

– Послушайте, Арман… – нерешительно начал Анри, но вдруг с восторгом выпалил: – Да вы влюбились! Клянусь головой Святого Антония!

– Клянусь головой Святого Антония, – покорно повторил Арман.

– Неужели ваши чувства не взаимны? Ни за что не поверю! – Анри подошел к окну и перегнулся через подоконник, открыв створку: – Тише вы, канальи!

Его компания, соскучившись ожиданием, придумала забаву: гогоча на всю улицу, теснить конями прохожих с высокой части мостовой в сточную канаву.

– Езжайте, я присоединюсь к вам в «Фазане».

– А Шийу? – спросил граф дю Боск, привстав на стременах в попытке заглянуть в окно второго этажа. – Уговорите его, Ногаре.

– А как же, – Анри с треском захлопнул окно и жадно воззрился на друга. – Кто она? Я ее знаю?

– Ах, вы там тоже были! – маркиз отшвырнул на кровать жалобно запевшую лютню и принялся кружить по комнате. – Помните доктора Бурже? Это его супруга. Ее образ не идет у меня из головы с тех самых пор, как я ее увидел тогда, на втором этаже, в полумраке, закутанную в мантилью…

– Она наблюдала, как мне перевязывают бедро? – хмыкнул Анри, но, заметив, как маркиз изменился в лице, торопливо добавил: – Я никого не видел и всецело доверяю вашему впечатлению. Но почему же вы ничего не предприняли?

– Я не знаю, как к ней подступиться, – Арман ударил кулаком по изголовью кресла, едва не прибив затаившегося там Дебурне. – Пробовал написать письмо, но вспомнит ли она меня?

– Я уверен, Арман, что она вас помнит. Но если вы не хотите начинать с переписки, то почему бы вам не увидеть ее снова?

– Но как? – простонал маркиз. – Я торчал у нее под окнами, но она не только ни разу не вышла, но даже не выглянула!

– Действительно, – почесал в затылке Анри. – Но Арман, если ее муж – доктор, почему бы вам не прийти прямо в дом в качестве больного?

– Больного? – встрепенулся Арман. – Это идея! Дебурне! Одеваться! – заозирался он в поисках слуги.

– Как я понимаю, ни бургундское, ни кости, ни лучшие в Париже петушиные бои вас сегодня не соблазнят, – ухмыльнулся Анри. – Что ж, друг мой, я желаю вам пожать сегодня более сладостную жатву.

Через час вымытый, наряженный и надушенный маркиз Шийу, с боем выдравший у Дебурне последние два экю, стучал в знакомые двери.

Входя вслед за служанкой в знакомую залу, он сразу поднял глаза к лестнице на втором этаже – словно ждал, что его большеглазая мечта до сих пор стоит там, кутаясь в шаль. Но там было темно и пусто.

Мэтр Бурже беседовал с невысоким седым господином, одетым в черное, – Арман сначала принял его за пациента, но доктор представил его как своего коллегу мэтра Шико.

– Я был лекарем полевого госпиталя при осаде Амьена, работал там последние четыре года, а сейчас открываю практику в Париже, – поклонился мэтр Шико. Седина прибавляла ему, едва ли перешагнувшему в четвертый десяток, возраста и солидности, а глаза смотрели на маркиза с большим интересом.

– Вы, должно быть, знаете мсье Франсуа дю Трамбле? – осведомился Арман. – Он тоже был под Амьеном.

– Дю Трамбле? – оживился медик. – Барон Маффлье? Под его командованием солдаты захватили первый бастион и прикончили самого Портокарреро! Дьявольски умен, а под пулями носился как заговоренный!

– Что же заставило вас обратиться за врачебной помощью? – вклинился с насущным вопросом мэтр Бурже. – Тоже последствия неосторожного обращения с клинком?

– О нет, – Арман решил изобразить расстройство пищеварения, но приступить к изложению симптомов ему не дали: служанка протянула мэтру записку, прочтя которую тот, быстро окинув взглядом Армана и своего коллегу, сказал: