Здесь все взрослые - Эмма Страуб

Такси свернуло с авеню Флэтбуш и поехало в сторону Манхэттенского моста. Сесилия подумала, что ее отец мог быть самым красивым отцом в мире, сбрей он бороду или состриги волосы, которые он завязывал коротким и неопрятным конским хвостиком. Да и прикид сменить не мешает, а то одевается как рейнджер или ковбой. То есть вид такой: могу быть красивым, если захочу, да только на пути стоят борода, прикид и волосы.

– У нее прекрасный вкус, и она всех там знает, – сказала Джульетта. Мама Сесилии – француженка, с хорошим вкусом, с этим соглашались все. Джульетта любила Астрид больше, чем ее муж. Возможно даже, что она любила Астрид больше, чем своего мужа. – Там огромные и чистые публичные бассейны, и ты ждешь только потому, что кто-то медленно плывет, а не потому, что вокруг тебя сто человек. Клэпхэм – отличное место, сама знаешь, cherie. Ты всегда любила туда ездить, даже когда дом был детской развалюшкой, и я боялась, что ты залезешь на край чего-нибудь и убьешься. И вообще, за городом здорово, в кровь поступает больше кислорода.

Слегка сомнительно, однако Сесилия не стала спорить. А если оно и так, с какого же тогда перепуга родители последние тринадцать лет держали ее подальше от этого самого кислорода?

– Да я уже согласилась, все ок.

Чемоданы Сесилии лежали в багажнике. Втроем – Сесилия и ее родители – заняли все пространство в машине и терлись друг о друга, как рабочие и служащие в электричке в утренний час пик.

– D’accord, – кивнула Джульетта и похлопала дочь по бедру. Ее подбородок чуть дрогнул, она отвернулась к окну. – Ну хорошо.

– Ты уверена, что готова ехать одна? Мы можем поехать с тобой, помочь там устроиться.

Ники раньше никогда по доброй воле не ездил в Клэпхэм – уже что-то новое.

– Папа, все нормально. Буду читать Гарри Поттера «Дары смерти». Ехать-то всего два часа.

– А с двумя чемоданами справишься? Там эскалаторы.

Джульетта была балериной, с крепким телом; в телах она здорово разбиралась. Для мамы очень хорошее качество. Когда в детстве Сесилия падала или получала какую-то травму, Джульетта поднимала брючину и показывала дочери шрам. Сесилия пыталась напомнить себе о чем-то подобном, чтобы хоть как-то улучшить образ своих родителей, сформированный у нее за годы жизни. Они такие, какие есть, они в этом не виноваты, но и она в этом не виновата, правда же? От родителей ждешь, что в трудную минуту они за тебя вступятся, все наладят. Только ее родители не из тех, кто готов поднять бучу. Мама – балерина, которая делает вид, что не курит. Отец – хиппарь и продает через интернет дезодоранты с разными запахами хиппарям, которые моложе. Его претензия на славу – за пределами собственного дома, где он был известен своими салатами из киноа, мощным пусканием ветров и веселыми песенными импровизациями – сводилась к роли красивого старшеклассника в фильме «Жизнь и времена Джейка Джорджа», снятого, когда он и правда был красивым старшеклассником. У него даже завелись фанатки, но это его так напугало, что он стал буддистом и следующий год провел в монастыре в Тибете. Короче, родители не из тех, кто с визгом пустится кого-то защищать, даже собственную дочь.

– Все будет норм, ма.

Над зеркальцем заднего вида висел освежитель воздуха в форме дерева, и Сесилия смотрела, как он покачивается взад и вперед, пока они ехали через мост. Радио «Такси ТВ» орало на полную мощность, и Джульетта заглушила его большим пальцем. День стоял прекрасный – голубое небо, ни облачка, никаких тебе пробок. Сесилии даже взгрустнулось, что она уезжает из города, впрочем, тут же она подумала: вот вернется она в сентябре в школу, и лучшая подруга не будет с ней разговаривать, а все остальные решат, что раз она съезжает, значит, признает свою вину – стыд ей и позор! Сесилия Раскин-Стрик, которая до двенадцати лет ложилась спать с куклами – всего год назад! И даже не из мягкого пластика! Грусть прошла, по крайней мере из-за отъезда грустить нечего. Остальную часть поездки родители смотрели каждый в свое окно, а Сесилия следила за дорогой через плечо водителя, надеясь, что он едет туда, куда надо.

Глава 3

О-Де-Коза

В туалете Портер пахло козлятиной, потому что козлятиной пахла сама Портер. Она этого запаха не чувствовала, по крайней мере, когда была с животными, но, вернувшись домой, становилась под душ, пар раскупоривал ее – и ванная превращалась в цветущий хлев. А еще от нее иногда пахло сыром, что хуже, потому что запах сыра люди увязывали с ее телом, а когда от нее пахло козлятиной, тут уж ясно, что виноваты животные.

Закончив колледж в Хэмпшире, Портер быстро вернулась в Клэпхэм – так влетает в свое гнездышко рулетка, которой меряешь комнату. Отца уже два с половиной года как не стало, учеба в Массачусетсе казалась абсолютно бессмысленной, но мать гнула свое – учись! Что ты не видела в родном Клэпхэме? Будешь тут сидеть и хандрить. Однако Портер решила, что если где-то и найдет отца, в каком бы то ни было виде, то только дома. И она приехала, быстро восстановила подростковые привычки, но семья-то уже была ущербной, без отца. Так бывает, когда учишься ходить с хромотой – сначала трудно, а потом привыкаешь и уже не помнишь, как ходил, имея обе здоровые ноги.

Она поработала почасовиком в старших классах, потом в дорогом магазине глиняных изделий на Мейн-стрит. Когда ей было уже под тридцать, подруга детства, Хэрриэт, превратила участок родителей в органическую ферму, а потом они купили коз, начитались книг по ферментации, и теперь, почти восемь лет спустя, их фирменный козий сыр «Счастливый Клэпхэм» продавался в магазинах Нью-Йорка и во всех ресторанах Клэпхэма, да и в специальных сырных магазинах по всей стране. Хэрриэт продала Портер землю и свою долю коз (примерно две дюжины), перебралась с мужем в Орегон, и теперь козлиное хозяйство целиком принадлежало Портер.

Вероятно, именно благодаря козам идея забеременеть самостоятельно ее совсем не испугала. Она привыкла помогать при родах, участвовать в создании новой жизни, пусть и козьей. Вошли в моду банки спермы, Портер выросла среди фермеров и хорошо знала, как работает биология. А что, вполне современно – гетеронормативные пары! Какие только чудачества они не вытворяют, выбирают партнера, исходя из чего – из его чувства юмора? Места учебы? Умения целоваться взасос? А потом появляется ребенок. А что, если жениться отдельно, а сперму выбирать отдельно? И вообще, отцы умирают, умереть может кто угодно, разве не ясно? Нельзя, чтобы один человек был для тебя всем, потому что не исключено, что он возьмет и исчезнет. Обязательно исчезнет, как ни крути. Конечно, в идеале нужен партнер, чтобы помогать растить ребенка – она же не дура и понимает, что у нее всего две руки, – только чего ждать? Когда ей стукнет сорок? Живи она в городе побольше, где выбор для встреч шире, наверное, она бы так не торопилась. В Клэпхэме же Портер знала всех и каждого, с кем могла бы заняться сексом, и выигрышных билетов в этом списке не было.