Свет призрачной звезды. Часть 2. Мрак багрового заката - Ольга Вешнева

Подхваченные порывом ветра серые крупинки понеслись к нелианцу и крошечным вихрем промчались над его головой.

Эйнар с равнодушным видом проводил их взглядом. Из всех возможных опасностей велянских проклятий он боялся меньше всего. Красно-рыжий властитель Релти верил в богов, магию и проклятия. Его младший брат не был так глуп и суеверен. Он мыслил рационально и не придавал значения сказкам разных народов.

Эйнар почувствовал угасание энергии велянки.

Снова повернувшись к дочери, Полиэлла нежно поцеловала ее холодный лоб, приподнялась, надрывно вздохнула, глядя на парящую среди облаков пламенную сферу, и свалилась замертво. Ее сердце навсегда перестало биться. Само. Без энергетического воздействия извне.

Эйнар окинул взглядом лежащие друг на друге тела велянских женщин, брезгливо отвернулся и направился туда, куда его манили плеск волн и запах водорослей – к озеру Тэминна.

Усталые, ослабевшие от постоянного недоедания старики с едва заметными из-за спутанных длинных волос и густой щетины загорелыми лицами, спешно покидали пляж, побросав у кромки воды длинные сети, наполненные волнистыми листьями плавучих водорослей.

Они спотыкались от слабости при подъеме на небольшую кручу острых скал, поскальзывались на льду, но не останавливались. Двигались вперед как можно быстрее, стремясь освободить путь высокой статной фигуре, бесшумно шествующей вдоль берегового обрыва.

Эйнар пропускал сквозь поле восприятия слабые импульсы хилых объектов, растекающихся от него волной. Старики мало его интересовали, и своим гордым видом он выказывал пренебрежение. Впрочем, они не видели его серьезного, но спокойного светлокожего лица со слегка вытянутыми уголками губ, да и сам нелианец не успевал разглядеть их опущенных вниз сморщенных лиц. Велянские старики не подпускали хищника близко, убегали прежде его приближения.

Нелианец казался им темным силуэтом на фоне слепящего глаза Идпинотена. Желтый свет проливал немного золота на крайние пряди его длинных волос, сметаемых назад порывами ветра.

Мирясь с присутствием велян, Эйнар привыкал чувствовать их рядом с собой и не реагировать вспышками агрессии. Он учился воспринимать их как часть окружающей среды, а не как цель для атаки.

Перед ним часть населения его планеты. Формально, веляне его народ, хоть он и принадлежит к другому биологическому виду.

Как странно… В его распоряжении целое государство, но пока он не чувствует полноты власти. А еще у него есть избранница, родная нелианская женщина, но пока он не видит и не чувствует ее искреннего доверия. Он совершил ошибку, попытавшись проникнуть в сознание Лары, чтобы узнать все тайны ее памяти. Сможет ли вернуть ее доверие?

Эйнар ступал по обледеневшему пляжу так тихо и аккуратно, что тонкий лед между крупными камнями проваливался под его ногой без хруста. Он шел по границе воды и суши. Накаты волн омывали его черные, сливающиеся с термокостюмом, высокие сапоги.

Велянские старики скрылись из вида и из сокращенного поля восприятия энергии. Мелких живых существ, поиском которых заинтересовался Эйнар, просматривая щели между погруженными в воду камнями, обнаружилось немного. Личинки водных насекомых, крупные черви и моллюски в плоских и спиральных раковинах плавали в толще воды или ползали по дну.

Умиротворенный Эйнар сменил режим поиска на состояние отрешенности. Его перестало интересовать живое присутствие. Он хотел избавиться от мутного осадка, прочно засевшего в сознании после самоуничтожения велянской женщины, но безумный вид Полиэллы не изгладился из памяти и живо представал перед ним.

Набежавшая волна выбросила к его ногам небольшое белое существо, похожее на итолида и по величине, и по форме сплюснутого туловища, окруженного двумя рядами тесно посаженных щупалец. Эйнар импульсивно отдернул ногу и, вздрогнув, едва не потерял равновесие.

Полученный во время первой нелианской охоты болезненный укус оставил глубокий шрам не только на коже, но и в глубине подсознания Эйнара. Непобедимый завоеватель на миг позабыл как о неуязвимости, так и о превосходстве над всеми существами галактики.

Разозленный, возненавидевший свой нелепый страх, Эйнар оскалился, всматриваясь во вспененную пучину, куда отлив волны унес моллюска. Он готов был раздавить напугавшее его существо или разорвать на мелкие куски и съесть, хотя на вкус оно могло оказаться не менее отвратительным, чем настоящий итолид.

Нелианец сердито фыркнул и встряхнулся, выражая недовольство самим собой. Успокоившись, он уравновесил поток энергии и максимально расширил поле восприятия – не для обнаружения конкретного объекта, а для того, чтобы замечать все живые движения вокруг.

Глава 7. Отражение

Кэм, Эйнар и Воклит

Самый богатый велянин сидел, печально ссутулившись, на огромном гладком валуне, выпирающем из нагромождения мелких камешков у скалистой гряды. Он вертел пальцами свое несметное богатство, заключенное внутри темно-синих граней драгоценного сомбуна, и смотрел то сквозь полупрозрачный камень на свет, любуясь игрой кругляков искорок и зигзагообразных молний в его глубине, то на кудрявящуюся пенистыми волнами серо-синюю темную гладь озера, уходящую за горизонт подобно бескрайнему океану.

Его спина, прикрытая грязной накидкой, была свободна. Он отдал тижеког в чехле учителю при расставании на берегу. Старик сразу же поспешил на центральную площадь в надежде обменять оружие на пару мешков корневищ фижнипов.

Кинжал висел на поясе рядом с лазерным изжелом, а сомбун парень нес в руке. Отнюдь не из жадности Кэм не захотел расставаться с драгоценным самоцветом. Он понимал, в сложившихся условиях за камень никто не даст не то что мешок сочных корневищ фижнипов, но и сухой жесткий стручок пецтарика. Богатство, заключенное в камне, перестало считаться таковым. Сомбун был не намного ценнее любого из валяющихся под ногами разноцветных камней. Сама жизнь на Веле обесценилась.

Идпинотен светил так же ярко, как прежде. Но, казалось, невидимая глазу тьма сгустилась над планетой. Крохотные огоньки, еще недавно ярко сиявшие, гасли один за другим. Когда последний огонек погаснет, надежда умрет.

Громоздкая фиолетовая с просинью туча двигалась к столице, набухая по пути и заволакивая потемневшее небо. Она тянулась волной над линией горизонта, куда устремил прищуренный внимательный взгляд Кэм. Туча вполне могла принести в себе снег для Номинобина, а могла и проплыть мимо, не проронив над великим городом ни снежинки.

Что из этого будет лучше, Кэм не знал. Как не знал и того, следует ли верить словам старца Мелкенсипа. Даже если решившийся на лесной побег мудрец говорил правду, надо ли торопить события? Стоит ли нетерпеливо ждать наступления некоей развязки, ведь она может стать как избавлением, так и трагическим финалом? Не лучше ли оставаться в неопределенности, но жить? Или лучше пусть побыстрее наступит конец? На что похожа жизнь в кромешной тьме? На пустоту без начала и конца! Тяжелую, пожирающую изнутри пустоту, где гаснет любовь к миру, провалившемуся в бездну.