Импульс - Анна Квин

К счастью, заказчик отвечает почти сразу же, избавляя меня от ненужных мыслей, а буквально через минуту на тропинке, ведущей к воротам, появляется парень. У него темно-русые волосы и сползающая на глаза рваная челка. Высокий. Выше меня, но по мне – излишне худощавый, лет семнадцати.

– Вы Лика? – вполне вежливо спрашивает он. Я киваю, и он запускает меня на территорию поместья.

– А… – я указываю на машину, но он машет рукой.

– Сейчас кого-нибудь попросим, отгонят, не переживайте. Папа вас ждет.

«Папа? » – проносится в голове. Шок-шок, мне казалось при встрече – Лисовецкому чуть больше тридцати, а у него такой большой сын. Начинаю крутить в голове, сколько может быть заказчику и почему у него такой взрослый сын, но потом понимаю, что веду себя невежливо. Какое мне дело до тайн семьи Лисовецких?

– Пойдемте, у нас еще есть время. Я вам покажу, что у нас тут и как. Кстати, меня зовут Никита, точнее…

Он хмыкает, и почему-то от ухмылки сердце пропускает удар. Совершенно иррационально. Я точно не воспринимаю почти подростка как мужчину. Почему же тогда сердце екает? Но парень, не догадываясь о моих мыслях, продолжает:

– …назвали меня Никита, но обращаются просто Ник.

– А много народа живет в поместье? – спрашиваю я, и он отвечает с честностью и беззаботностью молодого человека:

– Никто. Только охрана и обслуживающий персонал. Этот дом прадед купил для прабабушки, году в девяностом. Прадед у нас был уважаемым в определенных кругах человеком. Построил первую после распада СССР крупную финансовую империю… Эй, не смотри на меня так!

Ник очень естественно переходит на «ты», но я не против. Парень действительно приятный и забавный.

– Я же наследник этого всего (в конечном счете буду), поэтому и знаю. Плюс отец все равно просил провести тебе мини-экскурс в историю. Так вот, прадед честно и нечестно работал и любил прабабушку, которая была натурой творческой – пианисткой, а еще в каком-то затертом колене аристократкой. Вот дедушка и решил сделать любимой приятное – это загородное поместье. Проблема в том, что в части помещений ремонт так и не сделали. Дом очень большой и никогда не использовался целиком. Ну, по крайней мере, в нашем веке и в прошлом. Не ремонтировали его по нескольким причинам – во-первых, в нем есть зал с фресками и колоннами. Прабабушка его очень любила и трогать не дала, чтобы не испортить. Там стоял ее рояль, иногда проходили благотворительные концерты, какие-то приемы и прочее-прочее, но прабабушка умерла в две тысячи первом, чтобы ты понимала. Ну, а во-вторых, руки не дошли, да и специалисты не попадались. А которые попадались, – Ник морщится, – уходили.

– В смысле? – настораживаюсь я.

– Не бойся. – Ник ослепительно улыбается. – Никаких тайн прошлого, призраков старого дома или несчастных случаев. Все банально. Прадед не искал, ему и так было хорошо. А когда этим занялся отец, то возник ряд проблем. Кого-то не устраивала оплата, кого-то работа за городом… Все штатно. Ну и еще один индивид у нас не хочет делать ремонт, поэтому саботирует.

– Почему?

– Представления не имею. Но прошлого реставратора он подкупил, чтобы тот уехал. – Никита ржет. – Ты бы слышала, как орал папа.

– Меня тоже будет пытаться подкупить? – приподнимаю я бровь.

– Очень странно, что не попытался, – хмыкает Ник и переводит тему: – Вон само крыло.

Парень машет рукой вправо, и я вижу, что за основной частью дома под углом начинается еще одно крыло, даже фасад выглядит более обшарпанным.

– Вот папа и хочет, чтобы ты его отреставрировала. Ну, не своими силами, конечно. Но всю рабочую часть покажет и расскажет он тебе сам, пошли! На мне только обзорная экскурсия по барским угодьям. Там у нас конюшни, – указывает Ник куда-то в сторону старого корпуса, – а если пройти дальше, то пруд и банный комплекс. Комплекс есть и в самом доме, но там вместо пруда бассейн. Так сказать, зимний вариант.

– Эй, – напоминаю я, – ты так и не рассказал, кто тут еще живет.

– Точно! – Ник ерошит челку и начинает походить на ежа.

– Прадед умер в начале лета, – говорит он. – А все остальные тут не живут, а просто приезжают. У прадеда двое детей: мой дедушка – они с бабушкой сейчас большую часть времени проводят в Европе – и тетя Лиза. Она, конечно, приезжает, но нечасто. Мой отец бывает три-четыре дня в неделю, два моих дяди – его младшие братья – раз от разу, но на тебя точно приедут посмотреть, – заявляет он, а я недоумеваю. Зачем на меня смотреть? Я что, зверюшка в зоопарке? – Мои двоюродные брат с сестрой – Дэн и Алина – тоже приезжают в основном в выходные. Ну и так, по мелочам. То друзья, то деловые партнеры, то… – Ник поморщился, а потом снова улыбнулся. – Короче, тут не скучно, с одной стороны, а с другой – дом такой большой, что, если не хочешь никого видеть, никого и не увидишь.

– Получается, ты самый младший, или у твоих дядей и кузенов есть дети?

– Не-а, нет. Я очень жду, когда кто-нибудь подарит семье Лисовецких мелкого орущего монстра и снимет это почетное звание с меня. Но мужчины в нашей семье… – Ник хмыкает: – Не отличаются постоянством и пока не горят желанием связывать себя узами брака. Правда, дед говорит, что это до того момента, пока не встретят единственную.

Ник мне нравится. Он не похож на балованного мажора, купающегося в деньгах, и это странно. Обычный парень, который почему-то ни слова не говорит про свою мать.

– А, и еще! Управляет домом Эмилия Львовна. Страшная женщина! – Ник делает круглые глаза. – Не зли ее. Она тут царь и бог, ее боится даже папа. Потому что она заведует горничными, которые убирают комнаты, она готовит есть, в ее ведении находится вся хозчасть. Нахамил Эмилии Львовне – получил пересоленный суп и не обнаружил в санузле туалетную бумагу. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Кого еще нужно тут бояться? – со смехом уточняю я.

– Моего отца, конечно, – совершенно серьезно отвечает Ник. – А если серьезно… всех бойся, Лика.