Заблуждение - Максим Павченко

Короче говоря, из слов Щепкиной выходило, что всё будет просто супер. И … знаете? Я ей очень даже сильно верил. Да, тогда я твёрже твёрдого верил во всё то, что она нам обещала!

Здесь, возможно, Читатель захочет спросить меня, откуда такая уверенность. Да всё просто: Дарья Алексеевна недаром несколько минут столь увлечённо гутарила с Костей и Лёшей, когда мы постепенно подходили на литературу. Разумеется, она успела поведать им о некоторых своих планах и замыслах, и, разумеется, из уст наших творческих друзей я и услышал всё то, что сейчас изложил несколькими строками выше.

Но я возвращаюсь к вопросу Кости и, в свете последних новостей, отмечаю, что во мне вдруг со стремительной скоростью стало просыпаться желание поучаствовать в подготовке праздника. Очевидно, что теперь он обещал стать самым успешным и интересным за последнее время. Сталкиваться с Чивер и Долгановым лицом к лицу в творческой деятельности точно не придётся, а вот поработать под началом Щепкиной – что может быть заманчивее? Тем более, что мы её знаем уже не первый год, – а вот опыта совместной работы за десять с лишним лет, увы, явно маловато, и на то есть самые разные причины. Но не время ли восполнить пробелы прошлого? Не время ли осуществить свои желания? И почему бы не помочь Косте реализовать его идею? Всё! После таких мыслей у меня сразу вырвалось:

– Я хочу! – и крик мой был ещё более выделен резким поднятием руки.

Удивительно, но, судя по всему, мой пример и мои мысли передались и остальным. Руку подняли Арман и Саня, и, конечно, Лёша. Впрочем, пятерых человек (включая, естественно, и самого Костю) было явно недостаточно – для номера требовалась хотя бы десятка. Разумеется, Костя не мог не начать тормошить народ:

– Ну давайте, друзья! Поактивней! Быстрее определимся – быстрее свалим отсюда.

Призыв Кости подействовал на Дашу – она тоже подняла руку. Впрочем, кроме неё добровольно соглашаться пока никто не стал. Очевидно, дело затягивалось. Все уже видели перед глазами свои дома, но с проявлением активности никто спешить отчего-то не собирался. Здесь не могло не возникнуть тупиковой ситуации, из которой надо было как-то выбираться. Должно было найтись какое-то решение. Но как его найти и что вообще делать? Вот вопрос, ответить на который никто не желал по причинам, хорошо известным только их создателям. И тогда…

И тогда Костя просто приступил к уговорам – к тому, что он страшно не любил делать, если не учитывать крайних ситуаций. Сейчас именно такая ситуация и возникла, и Косте пришлось начать приводить нам различные доводы и аргументы, используя, конечно, в основном, язык жестов, без которого все его уговоры не стоили бы и десяти процентов идеальных оных.

Вполне естественно, что сидящие пришли в явное оживление. Возник шум, начались споры. Кто-то тут же стал жаловаться на такие моменты, как нехватка времени, личная антипатия к некоторым потенциально возможным участникам, банальная лень, отсутствие желания работать в таком-то составе, пофигизм. Базар-вокзал быстро распространился по всему залу, и никто не желал успокаиваться. Кричали что-то вроде:

– Слишком хреновый состав.

– Даёшь сольные выступления!

– Идея неплохая, ресурсов мало.

– А на фиг этот номер! Пошло всё…

– Блин, свалить бы уже…

– Время уже…

Впрочем, к счастью, после всех долгих споров, волнений, размышлений и предположений, десятка артистов наконец была окончательно сформирована. В неё вошли: Костя, Саня, Карина, Арман, Даша, Сергей, Юля, Катя, Лёша и я. Нас, безусловно, очень удивило нежелание участвовать Миши, Жени, Любы и Вики, из-за чего Косте даже пришлось утверждать таких людей, как Юля и Сергей, с которыми у него всегда были туго натянутые отношения, но пусть Читатель не пытает меня вопросами типа «А почему они отказались? » – этого и сам лидер Компании не смог понять, хотя, вне всякого сомнения, он очень рассчитывал на четырёх вышеперечисленных, и не просто как на друзей, а хотя бы как на членов той же Компании.

Но главное, что основная сегодняшняя задача всё же была выполнена. Костя протолкнул под дверь кабинета Долганова записку, на которой были отмечены название утверждённой идеи и список будущих участников, и наверняка тот, посмотрев на неё, заметно обрадуется и невольно подумает, как здорово, что и в этот раз ему удалось свалить на нас всю ответственность, а самому остаться в стороне, довольным и беззаботным. Эх, ну что тут скажешь? Сплошная долгановщина!

Но, идя домой, я вдруг подумал: «А что, если бы мы ничего не стали делать? Что, если бы мы забили на всё? Наврали б ему с три короба про нашу деятельность, а самого бы потом подвергли под прессинг Барнштейн? ! Что, если так? О, представляю я, что бы тогда сталось с Долгановым! .. Вот это был бы эпизод! А как поучительно! .. » Признаться честно, некоторое время я даже раздумывал над тем, чтобы позвонить Косте и предложить ему такой вариант; и вот уже я окончательно поверил в его правильность и необходимость и взял в руки мобилу, но…

…передумал. «Всё-таки Костя – правая рука Долганова. Он не такой. Он не подведёт его! .. »

Глава 11. Репетиционная неделя

Вот и наступил октябрь. После долгой одиннадцатимесячной отлучки он вернулся к нам ночью среды, а к утру мы уже могли лицезреть его замечательного спутника, коим был яркий солнечный день. Естественно, в такую прекрасную погоду мы не могли не пойти после школы на футбол, ибо как будто уже знали, что не только утро, но и весь день будет озарён светом жёлтого карлика (да простит меня солнце, что я так неласково его обозвал), – а потому сразу, ещё перед первым уроком, обо всём договорились.

Теперь, наверно, мне стоит извиниться перед Читателем за то, что я уже так долго ничего не говорю про химию, хотя мы, между тем, продолжали собираться. Очередное наше небольшое «заседание» произошло в понедельник, 29 сентября. До этого, правда, к нам пришла одна достаточно хорошая новость. Заключалась она в том, что на последних сентябрьских уроках химии, что прошли в субботу, Бандзарт заявил, что задание абсолютно точно будет растянуто почти на весь год, – а значит, спрашивать он нас начнёт не раньше, чем в апреле. Аргументировал же он это тем, что, мол, «во-первых, исследование – очень важное дело, и чем больше времени на него будет отпущено, тем качественнее оно будет сделано, а, во-вторых, скажите спасибо Людмиле Анатольевне Барнштейн, что она над вами так сжалилась». Да, лучше бы он сразу назвал вторую причину…