Академия истинной магии - Алена Федотовская

Да, мысль о побеге меня ни на минуту не покидала. Потому что учиться – это одно, а связывать себя узами брака, пусть даже с принцем…

Колин Стертон вцепился в изголовье кресла, и костяшки его пальцев побелели. Отец сильно нервничал, и даже привычная невозмутимая маска не спасала.

– Ариана, я знаю, мы никогда не были друг с другом откровенны. Я ни разу не спросил, как тебе живется в моем доме, но, видит Единый, я всегда пытался сделать твою жизнь легче.

Короткий смешок я сдержать не смогла, как ни пыталась, и герцог его услышал.

– Прошу, не будем касаться моих взаимоотношений с твоей мачехой и сестрой. Я люблю их обеих. И тебя… – Он запнулся и отвел взгляд. – Ты мне очень дорога, дочка.

Не сказал. Они никогда этого не говорили. Я до боли сжала пальцы за спиной, и отец виновато шагнул в мою сторону.

– Прости… Я люблю тебя так же, как твою сестру.

Лучше бы промолчал. Вымученное признание – это худшее, что он мог сделать. Разумеется, я ему ни капельки не поверила. Если бы любил, не допустил бы всего того, что творилось в его доме в последние годы. Правду говорят – генерал командует армией, а вот дома чаще всего ведет себя как простой солдат…

– Знаю, что ты думаешь, – вздохнул герцог Стертон, отворачиваясь к окну и скрещивая руки на груди. Заходящее солнце сделало его силуэт почти черным. – И во всем будешь права. Я не собирался забирать тебя у матери.

Тогда зачем забрал? ! Нам и без тебя замечательно жилось! Я отлично помнила тот день. Мне едва исполнилось десять, и человек, который появлялся в нашем скромном домике раз в месяц и ненадолго, заявил, что он мой отец и теперь я буду жить у него. И что самое удивительное, мама ни капельки не возражала…

– Рина… Риналия была смертельно больна, – глухо сказал он, оборачиваясь. – Ни один целитель не давал оптимистичных прогнозов. Я перевернул весь Фостерион, чтобы спасти ее. Я сделал все, что мог, и, слава Единому, она поправилась, хотя это и заняло долгих два года. Ты не могла жить с матерью, и я забрал тебя к себе. Это лучшее, что я мог для нее сделать.

Мама болела? Но почему я узнаю об этом только сейчас? ! Однако помощь герцога была пусть и неявным, но доказательством того, что отец любит мою мать. Возможно, и меня… Так, как умеет любить только он. Неловко, без эмоций, без единого ласкового слова, но… любить.

– Признание тебя в качестве официального бастарда связало руки Миланте. Но вряд ли стоило рассчитывать на то, что она воспылает к тебе материнской любовью. Это удержало ее от того, чтобы не сжить тебя со свету. И удерживало до сих пор.

Это верно. Герцог раз за разом разбивал накопленные годами обиды в пух и прах. Как жаль, что этот разговор не состоялся раньше.

Отец прав. Миланта никогда не доходила до рукоприкладства, а несколько минут назад угрожала убийством впервые. А вот с Леттой мы дрались не на жизнь, а на смерть. Но у нас так с детства повелось. Не удивлюсь, если мачеха к нашей ненависти руку приложила. Хотя им обеим не за что было меня любить. И даже терпеть.

До десяти лет мне очень хотелось иметь сестру, играть с ней… Но не все наши мечты сбываются.

Ладно, теперь это не важно. Я давно перестала верить в сказочные и близкие семейные отношения, да и интересовало меня другое.

– Моя мать была рождена в Вилании? – выдохнула я. Даже не пыталась зайти издалека или как-то завуалировать свой вопрос. Мне нужны были точные ответы. – Ты видел мою магию воды, папа.

Отец сжал кулаки и снова отвернулся к окну.

– Видел, – вздохнул он. – Но не переживай, Ариана, об этом никто не узнает. Уверен, это был разовый всплеск, такое вряд ли повторится. Ведь ничего подобного до сих пор не случалось?

Я упрямо смотрела на него исподлобья.

– Она проявилась три дня назад. Правда, не была настолько сильной…

Герцог понимающе кивнул.

– И не будет. Попробуй сейчас.

Я раскрыла ладонь и призвала воду, но у меня мало что получилось. Только легкие брызги и тонкая струйка, слетевшая с указательного пальца. Она быстро исчезла, а на полу осталось крошечное мокрое пятнышко.

Мне бы радоваться, но я почему-то расстроилась. За два дня я привыкла к своей новой магии как к родной. Впрочем, она и была родной, ей неоткуда было взяться, только от матери.

– Но почему?

Герцог поджал губы и отвел взгляд. А затем глухо продолжил:

– В последнем сражении виланцы боролись до последнего. Я думал, что мы проиграем тот бой, хотя для этого не было никаких предпосылок. Но мы ошибались. Огромная волна, созданная горсткой оставшихся воинов, сметала все на своем пути. Мы знали, что они не обладают подобной магией. Объяснение могло быть только одно – перед лицом смертельной опасности вы способны на многое.

– Мы? ..

Ну вот и ответ на мой вопрос. Однако я хочу узнать больше!

Война между Фостерионом, королевством, в котором основной магией был огонь, и Виланией, обладающей магией воды, произошла за год до моего рождения. Что не поделили два правителя – загадка, но конфликт оказался кровопролитным, положившим жизни многих… Мой отец командовал армией Фостериона и закончил военную кампанию победителем, получив от короля Джеральда, ко всем своим прочим титулам, звание Держателя Меча Фостериона. Правящую семью поверженной страны казнили, и Вилания превратилась в одну из провинций королевства Огня.

Тогда многие жители бежали в поисках лучшей жизни из проклятой страны, которую обложили непомерными налогами. Только вот обладателей магии воды в Фостерионе считали изгоями. И крик моей сестры про «водницу» был неслучайным.

– Я встретил твою мать в одном из разоренных домов Вилании, в которых мы останавливались, когда возвращались домой после победы. Риналия – шестая дочь барона Ширра. Вся ее семья погибла, она спаслась буквально чудом. Испуганная девушка выглядела такой милой и скромной… И очень понравилась мне.

О, еще бы! Разница между Милантой и Риналией видна невооруженным глазом. Неудивительно, что отец увлекся моей матерью.