Рок-звезда - Биби Истон

Ганс выбрал нам место недалеко от сцены, но справа, подальше от толпы. Когда свет погас и толпа начала ломиться вперед, он наклонился и прошептал мне на ухо: «Если хочешь, можешь подойти ближе».

Я поглядела на него, приподняв брови:

– А ты что, не хочешь пойти со мной?

Ганс помотал головой.

– Я не могу. Я тогда всем все заслоню. Мне просто неловко, что ты торчишь тут со мной, когда впереди есть место.

Это было ужасно мило. Мне так хотелось повиснуть на его высоком стройном теле, прижаться ухом к сердцу и просто слушать его стук всю ночь напролет вместо всей этой музыки. Но я улыбнулась и шлепнула его по руке.

– Не будь идиотом.

Группа на разогреве называлась «Мисс Убийство», и они тут же заметили в толпе Ганса. Барабанщик, прежде чем начать свою партию, указал на него палочками. Я видела, что они все нервничают, их движения были скованными и отрепетированными, но звучали они классно. Ганс оказался прав – они были тяжелыми, но не такими, как «Фантомная Конечность».

Когда они сыграли свой сет и начали собирать инструменты, барабанщик сделал нам знак, чтобы мы подошли. Они с Гансом немного поговорили, а потом Ганс вскочил на сцену, чтобы помочь им собраться.

Я понятия не имела, что мне делать и как помочь, так что я сделала то, что всегда делала, когда мне было неловко. Я закурила и приняла небрежный вид.

Наблюдать за Гансом в его среде было довольно забавно. Он так естественно выглядел на сцене. Он точно знал, что делать, и за работой подшучивал над ребятами.

Когда они ушли, Ганс подошел к краю сцены и протянул мне обе руки.

– Давай. Пошли, познакомимся с бандой.

– С бандой? Типа, с той самой группой?

Ганс гордо просиял.

– Ага. Типа, с группой. Давай.

Я поставила свой почти пустой стаканчик с двумя плавающими в нем окурками на край сцены и дала Гансу поднять меня. Пока он вел меня по сцене за кулисы, я вдруг осознала, что на мне та же одежда, что и вчера, что я укладывала волосы сегодня утром в раковине и непрерывно пила, начиная с полудня. Если бы я знала, что встречусь сегодня с «Love Like Winter», я бы хоть душ приняла.

Незаметно пригнувшись, я понюхала свою подмышку.

Фу.

Пока я рылась в сумке в поисках помады и мятных пастилок, мы подошли к двери, перед которой стоял барабанщик, приятель Ганса, плотный потный парень в обтягивающей майке. Он широко улыбался – как и положено тому, кто только что работал на разогреве у «Love Like Winter».

Я даже толком не могу вспомнить, что было дальше – все это было совершенно нереально.

Там была комната. А в ней – знаменитые рок-звезды. Которых я видела по MTV. Чьи диски слушала у себя в машине. Которые улыбались мне и говорили, что им нравится моя стрижка. Которые пожали Гансу руку, сказав, что помнят его еще с прослушивания. Которые рассмеялись, увидев у меня на руке автограф Копальщика Могил. «Чем грузовик держит ручку? » И которые потом оставили свои автографы на той же руке. Рок-звезды, которые сказали нам: «Спасибо, что зашли», скользнули мимо нас и исчезли за дверью. Оставив нас в своей гримерке за кулисами в Табернакле.

Мы с Гансом так и остались стоять, пригвожденные к месту, и только моргали друг на друга.

– Господи, черт побери, – прошептала я.

Ямочки на щеках Ганса стали глубже.

– Ты сейчас выглядишь, как абсолютная фанатка.

– Да блин! Это же «Love Like Winter»! – выдохнула я, указывая на открытую дверь. Потом я в изумлении взглянула на свою руку, в восторге поворачивая ее во все стороны. – И они касались меня!

Ганс хохотнул, глядя на мои восторги.

– Ну, они тоже обычные люди.

Я подняла руку.

– Нет. Они «Love Like Winter». А ты закрой рот.

Ганс приподнял бровь, улыбнулся и в самом деле замолчал.

Я с улыбкой продолжала глядеть на свою руку. А потом, взяв фломастер, которым они писали, сняла колпачок и протянула его Гансу.

– Можешь тоже тут расписаться?

Ганс округлил глаза.

– Убери это.

– Я серьезно. Ты тоже будешь таким же знаменитым. Я точно знаю. И я хочу, чтобы у меня был твой самый первый автограф.

После дальнейших препирательств Ганс наконец взял маркер. Я перевернула руку, чтобы найти пустое место, и затаила дыхание, когда он обхватил мое запястье. Я думала, привыкну ли когда-нибудь к его прикосновениям. К отчаянному стуку забытых воспоминаний из прошлой жизни по бетонному полу моего подсознания.

«Тук, тук, тук», – слышали мои уши.

«Тук, тук, тук», – чувствовали мои кости.

Когда Ганс выпустил мою руку, я поглядела на результат его трудов. Только там, где должна была быть подпись, было написано несколько цифр.

Номер телефона.

Подняв глаза, я встретилась с Гансом взглядом. Его грудь вздымалась, и он прикусил щеку. Он напомнил мне малыша, ожидающего наказания. Милого, щедрого, убойно сексуального двухметрового младенца с пятичасовой щетиной и покрытыми тату руками.

Который только что сделал то, что нельзя было делать.

– Милый, мне кажется, кто-то должен научить тебя давать автографы. Дай-ка сюда, – пошутила я, стараясь разрядить ситуацию, и щелкнула пальцами, показывая на маркер в его руках.

Ганс отдал его мне, не говоря ни слова, и закусил губу, когда я взяла его за запястье.

Через пять секунд, когда я подняла руку и показала ему свой шедевр, он заржал в голос.

– Ты что, серьезно?

– Ой, погоди-ка, – сказала я, быстро добавляя буквы ГДЧ внутри контура пятисантиметрового члена, который только что изобразила. – Вот так.

– Думаешь, такой автограф лучше? – спросил Ганс, осторожно вытягивая маркер у меня из руки.

Ухмыльнувшись, я кивнула.

– Тогда ладно, – пожал он плечами. – Наверное, мне стоит попрактиковаться, – и Ганс поймал меня за руку, прежде чем я успела ее отдернуть.