Тест на отцовство - Эмилия Грант

– Покажите, пожалуйста, где детская.

– Не детская, гостевая. На втором этаже… – он сделал попытку обогнуть меня, но эти фокусы он мог оставить для ралли. Больше я его упускать из виду не собиралась.

– Покажите, пожалуйста, – невинно улыбнулась я. – Боюсь заблудиться. И если можно, хотела бы с вами переговорить потом.

– Именно сегодня? – поморщился Кузнецов.

– Ага.

Он вздохнул и послушно поплелся наверх по лестнице.

За ужином я отчетливо поняла: он мной доволен. Более того, его облегчение, что дети ведут себя тихо, было настолько явным, что я почувствовала себя увереннее. Он понял, что не обойдется без меня. Особенно сейчас, на ночь глядя. А значит, это был идеальный момент, чтобы получить ответы на все вопросы. И я уже собралась последовать за ним, но воздух прорезал душераздирающий вопль.

– Не-е-ет! – ни с того, ни с сего заорал Марк, под корень руша мой образ Мэри Поппинс. – Не буду!

Его надо было срочно отвлечь, переключить, но пока я перебирала в голове варианты, Кирилл Евгеньевич совершил роковую ошибку.

– Немедленно прекрати орать! – прорычал он. – Ты идешь спать – и точка!

Марк замолчал. Только на мгновение, чтобы гневно глянуть на тирана, перевести дух и зайтись снова.

– Клянусь, если ты сейчас же не замолчишь, я… Я не знаю, что с тобой сделаю! – Кузнецов впал в ярость.

Крик, пустые угрозы… Кажется, он решил сделать все, чтобы мой рабочий день никогда не закончился.

– Я хотела почитать вам на ночь… Какие истории вы больше всего любите? – робко попыталась вмешаться я, но было поздно.

Большой папа сделал шаг вниз, Марк сорвался с места и ломанулся на улицу.

– Не поймаешь! – кричал он. – Я позвоню в полицию! Скажу, что ты меня избил!

От этих угроз растерялся даже Кузнецов. И его можно было понять: по документам чужой детям человек, мальчишка с синяками на коленках… Попади эта история в прессу, Кирилла бы еще долго мусолили на первых заголовках. Праймтайм федеральных каналов разрывался бы от его имени.

– Держите Софи, – вздохнула я и бросилась следом.

Там было темно, влажно и страшновато даже мне. А мальчишка стремительно петлял между соснами.

– Марк! – звала я. – Подожди! Никто не будет тебя ругать… Пожалуйста…

Дыхание сбивалось, потому что физкультура не входила в число моих любимых предметов.

– Пожалуйста! – выпалила я с отчаянием. – Меня же уволят!

Это подействовало моментально. Марк остановился, обернулся и недоверчиво посмотрел на меня.

– Что, правда?

– Ну конечно! – я прислонилась к шершавому и мокрому от росы стволу, переводя дух. – Я же за тебя отвечаю! А если бы ты упал? Ударился? ..

– И что? Он даже не расстроится! Ты что, не видела? Он не хочет быть нашим папой! Я же не глупый!

Я замерла, пораженная отчаянием маленького человечка, который привык быть никому не нужным. В груди защемило, хотя еще секунду назад я на него злилась.

– Ну что ты… – прошептала я, опускаясь на корточки. – Это совсем не так.

– Никто не хочет! Мы хулиганы и плохие дети.

– Кто тебе такое сказал? !

– Папа Витя. И этот тоже. И мама уехала, потому что от нас у нее болит голова.

Марк смотрел на меня большими серьезными глазами, а я боролась с желанием прижать его к себе. Но кто я такая? Чужая тетя. Персонал. Поэтому просто протянула руку и погладила его по плечу.

– Не бывает плохих детей. Бывают плохие поступки, – тихо сказала я. – А ты – замечательный мальчик.

– Тогда почему новый папа только кричит или уходит?

– Он боится. Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Не знает, что с ними делать. Представь, что тебе дали хрустальное яйцо. А в нем – дракон. И если ты его уронишь, дракон умрет. И в мире больше не останется ни одного настоящего дракона. Тебе будет страшно?

– Да.

– И твоему… Новому папе… Ему так же страшно, что что-то с вами случится, если вы будете бегать и упадете. Если не вовремя ляжете спать, и потом заболеете.

– Ерунда, от этого никто не болеет. Раньше нам разрешали не спать до половины ночи.

– Но он-то не знает! Давай не будем его пугать еще сильнее? Просто пойдем, заберемся в кровать. Я покажу тебе, какое мне в детстве мама делала гнездо из одеяла. И будем тихонько лежать. Спать ведь не обязательно? И я расскажу тебе сказку. Или какую-нибудь историю… Ты ведь знаешь, что я самый настоящий учитель истории?

– Учитель по сказкам, что ли? – он послушно вложил ладошку в мою руку, и мы побрели к дому.

– Нет. По историям, которые были на самом деле. Давным-давно. И получится, что если я расскажу их тебе, то ты будешь уже почти школьник. Если хочешь, я даже поставлю тебе пятерку…

Когда мы добрались до спальни, Софи и Кирилл Евгеньевич были уже там.

– Наотрез отказывается ложиться без брата, – пожаловался он. – Соня, уже очень поздно!

– Я – Софи, – она надула губки.

– В документе написано «София», а София – это Соня, – упрямо повторил Кузнецов. – Я не хочу, чтобы тебя звали, как какую-нибудь профурсетку.

– Профу… Что?

– Это, наверное, вонючка, – догадался Марк и захихикал.

– А ты вообще не можешь свое имя сказать!

– Так, достаточно! – пресекла я баталии и гневно посмотрела на работодателя. – Спасибо, Кирилл Евгеньевич, можете идти. И мы поговорим с вами. Чуть позже.

– Как скажете, шеф, – хмыкнул он. – Если что, ваша комната – соседняя.

– Ты ведь ее до завтра не уволишь? – с вызовом спросил Марк.

Кузнецов устало вздохнул.

– Спокойной ночи, – бросил он и вышел.

Я уложила детей и устроилась на небольшом диванчике, чтобы почитать им на телефоне какую-нибудь сказку. Они никак не засыпали, а у меня после долгого дня болели ноги и джинсы жали… Я стянула их, чтобы было удобнее, накрылась пледом и взялась за «Снежную королеву», изо всех сил борясь со сном и обещая себе непременно поговорить с шефом… Но, как это обычно бывает, усталость взяла верх.