Тьма и пламя. На бескрайней земле - Степан Кайманов

Солнце жгло нещадно, одежда быстро сохла; воздух над берегом подрагивал от пекла. Запах усиливался возле раковины. Габриэль остановился, переводя дыхание. Еще пять кабитов, всего лишь пять шагов, и он узнает, почему от старой раковины гигантского моллюска тянет человеческим духом.

Раковина оказалось горячей и шершавой. Мэйт оперся на нее одной рукой и заглянул в тень.

В тени бледно-розовой раковины, похожей на колпак, сидел спиной к Габриэлю еле живой светловолосый мальчишка лет десяти, припав к шершавому панцирю плечом. Малец тихо всхлипывал, зарыв одну ладонь в мокрый песок, а другой что-то теребил у груди. На ухе мальчишки запеклась кровь, в растрепанных волосах подсыхали мелкие водоросли; рубаха на спине была порвана в двух местах, обнажая кровоподтеки и ссадины.

Сомнений не было: хнычущий в тени раковины парнишка тоже выбрался с того злополучного корабля.

– Эй, – тихо сказал Габриэль, чтобы не напугать паренька.

Мальчишка застыл, замолк. Потом медленно-медленно повернулся на голос. И заорал, увидев Габриэля. От пронзительного крика у мэйта затрещала голова, словно с жуткого похмелья. Парень резко крутанулся и в испуге начал выползать из тени, перебирая руками по мокрому песку, но не сводя взгляда с незнакомца.

Габриэль узнал мальчишку. Именно этот малец всю дорогу страдал от качки, ко всеобщему раздражению. Удивительно, что он выжил: море и до шторма истощило его. Мэйт вспомнил, как парнишка, крича и размахивая руками, полетел вниз, в прожорливую пасть стихии…

– Эй, я тебе ничего не сделаю, – произнес Габриэль, оставаясь на месте. Он вновь закашлял, затем продолжил убеждать испуганного мальчугана: – Ты ведь сын охотника, верно? Я тоже был на том корабле. Мы оба спаслись.

Вода качалась и пенилась вокруг испуганного сына охотника, когда он наконец-то остановился. Испуг сменился настороженностью, что уже было неплохо.

– Выбирайся оттуда, – махнул рукой Габриэль, кашлянул и положил ладонь на бок, где боль разгоралась от любого движения или слова. – Не бойся. Я тебя не трону.

К удивлению Габриэля, мальчишка не последовал разумному совету. Вместо этого сын охотника взял свой серебристый литус, сверкающий на груди, и внимательно посмотрел сквозь кольцо на Габриэля. И, видимо, остался доволен результатом. Веревочка дернулась, серебристый круг с четырьмя короткими лучами скатился на грудь.

Парень наконец-то поднялся на ноги, но шагать навстречу незнакомцу не спешил, предпочитая оставаться в воде, которая не так давно его едва не убила. Габриэль знал, что литус – своего рода единственный оберег для бездарей, другие им носить запрещено. Круг и четыре луча символизировали солнце, а оно, в свою очередь, соотносилось с Литом. Но что пытался сделать парень, разглядывая незнакомца сквозь круг, мэйт не представлял.

Сын охотника не спеша вылез из воды и, продолжая настороженно глазеть на Габриэля, подошел к раковине. Глаза у парнишки были ярко-голубые, нос и щеки густо усеивали веснушки. Мэйт решил не обижаться на подозрительность парня, представив себя на его месте.

Мальчишка еще раз смерил Габриэля взглядом, затем указал ему в грудь пальцем и четырежды прочертил в воздухе круг.

– Я смотрел на вас, смотрел и подумал, вы мортвый, – произнес сын охотника.

Малец гнусавил не то от простуды, не то от природы и говорил хоть и на олдише, как и большинство бездарей, но заметно окал.

– Я тоже, – шепотом, дабы не разжигать боль в боку, сказал Габриэль. – А почему ты так решил?

– Вы долго там лежали, не двигались.

– Так надо было проверить, – не без упрека сказал Габриэль и грустно улыбнулся.

– Ога, я мертвецов, знаете, как боюсь!

– Не знаю. – Габриэль покачал головой. – Слушай, а что ты там делал? Ну, когда смотрел сквозь литус на меня?

– Проверял.

– Что проверял?

– Не утопля ли вы.

– А-а-а, – произнес Габриэль.

– Вы разве не знали? – с недоверием спросил малец. – У нас в селе всякий знает, как утоплю распознать.

– Никогда не сталкивался с утоплями, поэтому…

– Ваш литус, – мальчишка кивнул Габриэлю на грудь.

– Океан унес, – соврал мэйт.

– Плохо. Недобрый знак.

– Да, – вздохнул Габриэль. – Но Лит нам помог, – решил подыграть он. – Мы оба все еще живы.

Он шагнул и осторожно опустился, сползая по раковине. Стало полегче: ноющую спину подпирал панцирь гигантской твари, тень и влажный песок немного сбивали жару. Сын охотника тоже сел и прислонился спиной к раковине, обхватив колени руками. После чего уронил на них растрепанную светловолосую голову и тихо засопел, бездумно глядя на воду.

Солнце, яркое и огненно-красное, висело над линией горизонта, слепя глаза. Ветер нежно касался моря, катая мелкие волны.

– Тебя как зовут? – спросил Габриэль, приложив ладонь козырьком ко лбу.

– Итан.

– Меня – Габриэль.

Сын охотника горестно вздохнул, как будто ему не понравилось имя мэйта. Но Габриэль понимал, что для этого вздоха, как и для слез, у парня было много причин. Итан не знал, что случилось с его отцом. Выжил ли? Всю дорогу мальчишку выворачивало наизнанку от качки. Потом едва не забрал океан. А теперь он, побитый, голодный, изнывающий от жажды и жары, сидел рядом с таким же бедолагой неизвестно где. Хотя…

– Не знаешь, куда нас выбросило? – без всякой надежды на ответ спросил Габриэль.

– Думаю, мы на Дольнем берегу.

– На «Дальнем»? – уточнил Габриэль.

– Ну да, я так и сказал, – подтвердил Итан.

Габриэль понятия не имел, где раскинулся этот самый Дальний берег, но то, что о нем знал его новый маленький друг, было поистине удивительным. Если парнишка знает, где они очутились, то непременно должен знать, как отсюда выбраться. Тогда почему он не ушел, а остался здесь сгорать под раскаленным солнцем? Задаваясь вопросами, Габриэль даже на пару мьюн забыл о боли и жажде.

– Ты сказал, что «думаешь». То есть ты не уверен?

Габриэль посмотрел на Итана, вдохнул запах его тела, пытаясь увидеть, почуять сомнения. Но парень оставался спокойным и сосредоточенным. Еще и покосился на мэйта так, будто тот не понимал очевидного.

– Да Дольний это берег, – подтвердил Итан. – Вот и раковина, за нами лес. А за ним, – он вздохнул, шмыгнул носом, – мое село.