Ноги из глины - Терри Пратчетт

На бумаги каскадом обрушились серебряные вилки и ложки.

– А это ты нашел под подушками, да? – спросил Колон.

– Мир не без щедрых сердец! – отозвался Бдзынь-Бдзынь.

За соседним столом усталый гном спорил с вампиром.

– Послушайте, – говорил он, – это нельзя считать убийством. Вы ведь и так мертвы.

– Он мне их прямо в сердце вонзил!

– Я уже допрашивал управляющего, и он сказал, что это был несчастный случай. И что он не имеет ничего против вампиров. Он просто нес три коробки простых карандашей, твердо-мягких, с ластиками, зацепился о край вашего плаща и споткнулся.

– Не понимаю, почему я не могу работать где хочу!

– Да, но… на карандашной фабрике?

Детрит взглянул сверху вниз на Задранца и ухмыльнулся.

– Ета, добро пожаловать в большой город, Задранец, – сказал он. – Интересное у тебя имя.

– Правда?

– Гномов обычно зовут Скалодроб, или Рукисила, или как-то так.

– Неужели?

Детрит не слишком хорошо разбирался в тонкостях отношений, но что-то в голосе Задранца заставило его напрячься.

– Интересное имя, но хорошее, – добавил он.

– Что такое Шлак? – спросил Шельма.

– Смесь нашатыря с радием. В голове от етого приятно звенит, но мозги плавятся. В горах ета большая беда, а теперь какие-то мерзавцы его толкают в городе, вот мы и пытаемся вычислить, откуда он тута берется. Ваймс мне разрешил провести, – Детрит нахмурился, – ин-форма-ционную кампанию, чтобы, значит, донести до всех, что бывает с шельмецами, которые продают детишкам енту дрянь…

Он махнул рукой в сторону крупного плаката на стене. На нем неровным почерком было выведено:

ПРОСТА СКАЖЫ ШЛАКУ «АаааргхаааанеттольконеэтоНЕЕЕЕЕТ».

Потом он толкнул какую-то дверь.

– Ета старая уборная. Мы сюда больше не ходим, можешь тут мешать всякие свои порошки. Другого места под ето у нас сейчас нет. Только отмой ее сначала, а то воняет сортиром.

Он открыл другую дверь.

– А ета раздевалка. У тебя будет свой крючок и так далее, а вот тут за ширмой можно переодеться. Вы ведь, гномы, народ стеснительный, я знаю. Работа непыльная, хоть и не для слабаков. Господин Ваймс очень даже ничего, пусть и странный местами, твердит все время, что город – это плавильный котел, где вся дрянь всплывает на самый верх, и всякое такое. Я тебе сейчас дам шлем и значок, но сначала, – он открыл довольно внушительный шкафчик у противоположной стены, на котором было выведено «ДТРиТ», – надо куда-нибудь спрятать этот молот.

Двое мужчин выбежали из гномьей пекарни Ломозуба («Корочка – тверже камня! »), вскочили на телегу и крикнули возничему, чтобы тот немедленно двигал.

Тот обернулся, белый как полотно, и показал на дорогу.

Там сидел волк.

Это был не самый ординарный волк. У него был светлый мех, за ушами почти переходящий в гриву. А еще волки обычно не сидят посреди дороги как ни в чем не бывало.

Волк рычал. Он издавал низкий протяжный рык – звуковой эквивалент догорающего фитиля.

Лошадь замерла. Страх побуждал ее рвануться с места, но ужас не позволял шевельнуться.

Один из мужчин осторожно потянулся за арбалетом. Рык сделался чуть громче. Он еще осторожнее отвел руку. Рык снова притих.

– Что это?

– Это волк!

– В городе? Чем он тут питается?

– Тебе правда не терпится узнать?

– Доброе утро, джентльмены! – сказал Моркоу и отошел от стены, к которой до этого прислонялся. – Кажется, туман снова сгущается. Пожалуйста, лицензии Гильдии Воров!

Джентльмены обернулись. Моркоу жизнерадостно улыбнулся и ободряюще кивнул.

Один из них похлопал себя по карманам, тщательно изображая рассеянность.

– Ах, да. Сейчас. Хм. Мы с утра очень торопились, должно быть, забыли дома…

– Раздел второй, правило первое устава Гильдии Воров гласит, что члены Гильдии должны всегда иметь при себе документы, когда они заняты профессиональной деятельностью.

– Он даже меч из ножен не вытащил! – прошептал самый бестолковый из троицы.

– А зачем ему меч, если у него волк наготове?

Кто-то что-то писал в сумерках. Шорох пера был единственным звуком, нарушавшим тишину.

Пока не скрипнула дверь.

Писавший мигом обернулся, встрепенувшись как птица.

– Ты? Я же говорил тебе больше сюда не приходить!

– Знаю, знаю, но от этого истукана одни беды! Конвейер остановился, он вырвался наружу и убил того священника!

– Кто-нибудь это видел?

– В таком-то тумане? Сомневаюсь. Но…

– Ах-ха, тогда это не стоит внимания.

– Не стоит? Они не должны убивать людей. Ну… по крайней мере, – нехотя добавил посетитель, – не должны разбивать им голову.

– Убьют, если им велено.

– Я никогда ему ничего подобного не приказывал! И вообще, что, если он решит поднять руку на меня?

– На своего хозяина? Они не могут ослушаться слов, которые в них вложены.

Посетитель сел и покачал головой.

– Да, но что там за слова? Я не знаю, не знаю, это уже слишком, этот чертов болван все время отирается где-то рядом…

– И обеспечивает тебе небывалые прибыли…

– Ладно, ладно, но насчет остального… Насчет яда… Я никогда не…

– Умолкни! Увидимся вечером. Можешь сказать остальным, что у меня есть на примете кандидат. И если ты осмелишься снова сюда явиться…

Королевская геральдическая палата Анк-Морпорка оказалась зелеными воротами в стене на Моллимогской улице. Ваймс дернул за шнурок звонка. По ту сторону стены что-то забренчало, и следом тут же грянула какофония рева, воя, свиста и уханья.

Кто-то крикнул:

– Тихо, малыш! Лежать! Мне нужен отдыхающий лев! Отдыхающий, а не восстающе-сидящий! Вот так, будь хорошим мальчиком, и получишь свой сахар. Вильям! Прекрати немедленно! Отпусти его! Милдред, не трогай Грэхема!

Гомон слегка притих, и послышались шаги.

Калитка в воротах чуть приоткрылась.

Ваймс увидел очень узкий фрагмент очень низкорослого человека.

– Да-да? Вы мясник?

– Командор Ваймс, – сказал Ваймс. – У меня назначена встреча.

Животные снова заголосили.