Женщина в бегах - Рэйчел Хаузэлл Холл

– Вы уже поговорили с Ти? – спросил Иан.

– Пока только переписывались, но уже могу сказать, что о вас у нее вполне сложившееся мнение.

Грей помолчала, затем спросила:

– Вы не знаете, Изабель уехала на своей машине?

– Нет, ее машина за домом.

Красная «Хонда Прелюд» стояла в гараже, запертая и пыльная.

– У вас есть ключи? – спросила Грей.

– Нет.

Когда они подошли к входной двери, Грей спросила:

– Интересно, а как она тогда уехала?

– Может, вызвала «Убер»? А может, Ти подвезла. Не знаю.

Он вставил ключ в замок и толкнул синюю дверь. Навстречу им устремился прохладный воздух с запахом ванили. Иан щелкнул выключателем.

– Она все еще платит за счетчики? – спросила Грей.

– Нет, это я все еще плачу за ее счетчики. Говорю же: я хороший парень.

Его брови приподнялись, пока он глядел, как Грей делает пометки в блокноте.

– Вы обзавелись ручкой. Отличная работа!

Грей покраснела, затем крупно написала: «Козел».

В маленькой гостиной лежал дешевый серый ковер, стояла деревянная мебель, деревянный шкаф, на полу – белая плитка. Кушетка черничного цвета казалась жесткой и не сочеталась ни с чем в комнате. Даже с оранжево-желтым покрывалом на подушках.

Кухня сверкала чистотой, но пахло здесь хлоркой и бананами, лежавшими на столе. Они почернели и так сморщились, что над ними даже не кружили мошки.

– Не знаете, она не получала никаких травм перед отъездом? – спросила Грей. – Вроде порезов, синяков, растяжений или чего-то еще?

Иан покачал головой.

– По вашему мнению – медицинскому, личному, – она была… склонна к самоубийству?

Он закатил глаза.

– Ти придумала эту историю, что Из закинулась таблетками, прежде чем уехать.

– Когда это было?

– В пятницу вечером перед Днем памяти. Неважно. Это неправда. Никому не станет лучше после молитвы и горсти обезболивающего. Я сказал Ти, чтобы она врала лучше, особенно о таком. То есть Изабель приняла кучу таблеток и через два дня у нее хватило сил уехать из Лос-Анджелеса? И все это без медицинского вмешательства? Бред. Так не бывает.

Стоя так близко, Грей могла получше изучить лицо Иана. Никаких следов женских ногтей, никаких царапин. Никаких почти заживших синяков под глазами. На губах нет порезов. Он прекрасно выглядел, и кожа его была прекрасна.

– Квартирка крохотная, да? – спросил Иан. – Вроде два этажа, а все равно тесно.

– Неплохо, если живешь один.

– В гробу тоже все по одному.

На кушетке валялась книга с ребусами. Пачка ментоловых конфеток лежала на кофейном столике рядом с пустой пепельницей. Зажигалки рядом нет. Как и спичек.

– Она курит? – спросила Грей.

– Иногда, – Иан засунул руки под мышки.

– Завтра ведь день рождения, – сказала Грей.

– У кого?

Грей снова посмотрела на него.

Лицо ничего не выражало. Бровью даже не повел. И не пытаясь понять, что бы это могло значить, Грей сказала:

– Ни у кого.

Затем вздохнула. Стало жаль эту Изабель Линкольн.

Стена вдоль лестницы была увешана фотографиями Изабель и Иана в счастливые времена. Вот они целуются перед Эйфелевой башней. Обнимаются в бирюзовых водах Карибского моря.

– Я оплачивал все эти небольшие поездки, – сказал Иан, – планировал еще много чего. Хотел показать ей мир за пределами Лос-Анджелеса, за пределами Америки. Хотел быть ее гидом по жизни. Хотел быть с ней, когда она впервые увидит Тадж-Махал или попробует настоящую итальянскую пиццу с яйцом. Я относился к ней как к принцессе, а она вот как мне отплатила.

Но почему-то от этих фотографий в Париже и Сен-Мартене Грей подташнивало. И приторные слова Иана теперь вовсю лились ей в глотку. Раньше она бы никогда такое не проглотила, но, стараясь «вести себя хорошо», промолчала и грустно улыбнулась.

– В Центре выпускников мне сказали, что вы с Изабель должны были уехать на День памяти. Но вы не приехали. Поэтому она приняла таблетки?

Иан поежился.

– Ну, опять же не думаю, что она приняла те таблетки.

– Вы не упомянули об этой поездке.

– Вы не спрашивали.

– Так что случилось?

Он покраснел.

– Мне пришлось работать, а ей это не понравилось. Ей нравилось встречаться с врачом, при этом работу мою она ненавидела. Это Лос-Анджелес, здесь много сердечников. Иногда нужно остаться и помочь, даже когда у меня выходные. Если бы ей потребовался кардиолог, она бы вряд ли захотела услышать: «О, доктор в отпуске, мисс, придется подождать. Но если вы не против, кардиостимулятор вам вставит вот этот второкурсник». Я так не думаю.

– Понимаю.

И на этот раз она и правда поняла. К кардиологу она никогда не обращалась, но врачи из «скорой» много раз накладывали ей швы. И она никогда не думала об их женах, детях или отложенных поездках на Борнео. Никогда.

Ступеньки заскрипели, когда Грей и Иан поднимались на второй этаж.

– По словам ее коллег, – сказала она Иану через плечо, – вы хотели сделать Изабель предложение в те выходные.

– Предложение? Свадьба?

Грей кивнула.

Он засмеялся, и смех его был таким же искренним и настоящим, как сухое молоко.

– Она вечно ждала, что я буду следовать сценарию, прописанному в ее голове. Как мы будем отмечать годовщины каждый месяц. Наша помолвка. Как я должен сделать предложение и где. Честно говоря, я устал от ее микроменеджмента. Решил, что с меня хватит и я сделаю предложение, когда захочу. Думал, четвертого июля, в нашу годовщину. Но, конечно, к тому времени она уже пропала.

Они дошли до комнаты для гостей, которая была почти пустой, если не считать пары потрепанных кроссовок и большой груды одежды на ковре. Жалюзи закрыты. В комнате пахло потом, немытым телом и грязным бельем.

Грей и Иан вошли в спальню. Повсюду валялись книги, ручки и блокноты. Простыни на большой кровати обвивались вокруг пустой спортивной сумки. Из-под постельного белья торчал толстый вибратор цвета фуксии. На прикроватной тумбочке и в комоде валялись тени для век, тушь и тюбики с губной помадой. На DVD-плеере стояли две коробки из-под красок для волос «Лореаль».