Брат бури - Роберт Говард

– Конечно! – дрожащим голосом пролепетал старый хрыч Ричардсон. – Сделаем! Нам ни к чему лишние неприятности!

– Цыц! – приказал я и повернулся к визитеру. – Послушай-ка, малый! Да ты, оказывается, большой нахал!

С этими словами я сперва с такой силой натянул ему шляпу на уши, что поля оторвались от тульи и повисли у парня на шее наподобие воротничка, а затем повернул бедолагу за плечи налево кругом и наградил его таким добротным пинком, после какого он чудесным образом оказался в собственном седле. Тут, правда, я малость не рассчитал, потому как Джордж Уоррен теперь восседал на своем скакуне задом наперед.

– Вали обратно, откуда пришел! – заревел я так яростно, что высокая сочная трава вокруг нас тихо полегла на землю. – Да смотри, не забудь передать своему предводителю: Каньон Охотничьих Ножей принадлежит нам и только нам! – Вытащив пару своих шестизарядных, я слегка пострелял под ноги лошадке, дабы чуток добавить ей резвости. – И еще скажи вашему вожаку: на то, чтобы собрать манатки и убраться отсюда подобру-поздорову, у вас всего лишь час!

– Я еще сведу с тобой счеты! – с безопасного расстояния заверещал Джордж Уоррен, перемежая свои жалкие угрозы бессильными рыданиями. – Ты еще не раз пожалеешь о случившемся! Слышишь ты, здоровенный грязный гризли! Как только я расскажу обо всем мистеру… – Дальнейшего мне так и не удалось расслышать, ибо незваный вестник быстро исчез за склоном ближайшего холма.

– Готов поклясться, этот малый почти свихнулся от злости, – заметил старый хрыч Ричардсон. – Пожалуй, все-таки будет лучше, ежели мы покинем здешние края.

В конце концов…

– Заткнись! – окончательно разъярившись взорвался я. – И в конце концов, и перво-наперво, и раз и навсегда, эта долина – наша! И я твердо намерен отстаивать свои священные права до последней капли вашей крови! Быстро запрягайте мулов и ставьте фургоны в круг, как можно ближе друг к другу! Промежутки между колесами забейте седлами и всяким другим барахлом, какое у вас найдется. Потому как мне кажется, что, укрывшись за надежным бруствером, вы и сражаться будете куда лучше! Теперь ты, Нед. Ты видел вблизи их лагерь?

– Не-а, – ответил тот. – Но этот Уоррен говорил, будто до него отсюда три мили, точно на восток. Он сказал, что выехал прогуляться перед самым восходом, случайно заприметил нашу стоянку, вернулся к себе и рассказал обо всем своему вожаку, а уж тот, рассвирепев, послал его сюда передать нам, чтобы мы выметались из каньона.

– Я начинаю волноваться из-за Джо, – к слову вставил старик Ричардсон. – Прошло уже порядочно времени, но мальчик до сих пор не вернулся.

– Ладно, – кивнул я. – Поеду, попробую найти парня. А заодно разведаю обстановку. И ежели только перевес в их пользу не окажется больше чем десять к одному, нам нет никакого резона ждать, покуда они надумают нас атаковать. Тогда мы сами неожиданно нагрянем к ним в лагерь и в два счета разделаемся с этими недоумками. Или мне больше никогда не бывать Брекенриджем Элкинсом!

А затем мы разведем костры, – позволил я себе немного помечтать, – хорошенько провялим ихние дурацкие скальпы да и развесим их гирляндами на передках наших фургонов. Получится отличное предупреждение для всех остальных негодяев, которым еще может прийти в голову глупая мысль встать у нас на пути!

Слушая мою вдохновенную речь, старик Ричардсон почему-то побледнел как полотно, а коленки у него сами собой подогнулись и начали потихоньку постукивать друг об дружку. Но мне было уже некогда, поэтому я просто еще раз строго-настрого приказал ему составить фургоны в сплошное кольцо, а сам вскочил на Капитана Кидда и двинулся на восток.

Тут выяснилось, что единственной причиной, по которой мы до сих пор не заметили дымы от лагерных костров тех парней из Иллинойса, оказалась невысокая, густо поросшая лесом холмистая гряда, преграждавшая прямой путь на восток. Обогнув ее южную оконечность, я двинулся в прежнем направлении и, проехав мили полторы, вдруг увидел вдали всадника, не спеша скакавшего в мою сторону.

Едва он заметил меня, как сразу погнал своего коня во весь опор; блики солнечных лучей весело посверкивали на дуле его винчестера.

Ясное дело, я взял на изготовку свой верный «сорок пять – девяносто» и помчался ему навстречу, и мы таки встретились, в точности посередине громадной ровной поляны. Тут мы разом опустили стволы смертоносных винчестеров и резко осадили своих лошадок.

– Брек! Брекенридж Элкинс! – как бы не желая верить своим глазам, произнес он.

– Разлюбезный братец! Медведь Бакнер! – отозвался я. – Уж не ты ли посылал ко мне со смехотворными угрозами того глупенького, совсем зеленого молокососа, Джорджа Уоррена?

– Конечно я! А кто ж еще! – пренебрегая всеми правилами элементарной вежливости, яростно зарычал Медведь Бакнер, лишний раз продемонстрировав свой поистине ужасный характер.

– Видишь ли, – еще более ласково заметил я, – эта долина – она наша! А вам придется продолжить свой путь.

– Что значит – продолжить свой путь? ! – что было мочи завопил братец Бакнер. – Я всю дорогу буквально на себе тащил сюда целую толпу этих несчастных созданий! От самого Финт-Сити в Канзасе, где, на свою беду, вызволил этих чудаков из грязных лап нескольких потешавшихся над ними бизоньих браконьеров, да будет земля пухом тем глупым и непутевым идиотам! И с той поры я провел их фургоны сквозь огонь, воду и целые орды меднокожих индейцев и бледнолицых мерзавцев! Я клятвенно обещал беднягам, что лично приведу их в те края, где сама земля будет сочиться молоком и медом. Я был суров с ними и пренебрег их мольбами даже тогда, когда, стоя на коленях, они умоляли меня, Христа ради, отпустить их обратно в Иллинойс! Потому как я действительно знал, что для них лучше. И все это время я имел в виду только одно: замечательные угодья Каньона Охотничьих Ножей. А теперь ты нагло предлагаешь им – то есть мне, не кому-нибудь, а мне! – продолжить свой путь!

Медведь Бакнер в бешенстве завращал глазами и плюнул на землю, под ноги своей лошадке. Я молча ждал.

– И какой же ответ я получил на свое вполне справедливое требование удалиться и оставить в покое этих несчастных агнцев Божиих? – наконец с горечью в голосе продолжил братец Бакнер. – Жалкий беззащитный мальчишка, Джордж Уоррен, вернулся в лагерь сломленный морально, с полями от своей лучшей шляпы на шее! И вдобавок – стоя на стременах, поскольку нанесенное тобой страшное и незаслуженное оскорбление еще долго не позволит этому несчастному достойно сидеть в седле! Раз такое дело, я велел им всем немедля укрепить лагерь, а сам отправился на разведку. И вот теперь я лично повторяю тебе те же самые слова, какие посылал раньше с беднягой Джорджем. Разумеется, я не забыл что мы с тобой – кровная родня. Но принципы дороже!