Тигры морей - Роберт Говард

С тех пор, как Кормак дрался бок о бок с этими свирепыми воинами, прошло пятнадцать лет. Он не боялся быть узнанным кем-нибудь из прежних товарищей. Благодаря своей густой короткой бороде не боялся он и того, что в нем узнают соратника Вулфера.

Один из стражников велел кельту следовать за ним и повел его к самой большой хижине. Кормак не сомневался в том, что это и есть резиденция вождя и его приближенных. В Каледонии никогда особенно не заботились о роскоши. Дворец короля Гола оказался обыкновенной избой, разве что чуть более просторной, чем остальные. Кормак усмехнулся себе поднос, сравнив это поселение с великолепными городами, в которых ему приходилось бывать. Однако главное в городе все же не башни и стены, а люди, которые в нем живут, – подумалось ему.

Его ввели в просторную комнату. Здесь несколько десятков воинов сидели вокруг огромного грубо сколоченного стола, большинство из них то и дело прикладывались к кожаным бурдюкам. Во главе стола восседал сам вождь, которого Кормак знал издавна, а возле его ног валялся полупьяный менестрель. Кормак невольно сравнил это всклокоченное существо с бессмысленной улыбкой на испитом лице с подтянутым изящным Доналом. Да, ничего не скажешь, нравы кельтского двора были просты, даже, пожалуй, слишком.

– О, сын Эйлайба, – почтительно произнес сопровождавший Кормака часовой, – к нам из Ирландии прибыл воин, который хочет поступить к тебе на службу.

– Кто твой вождь? – прохрипел Ихейд, и тут Кормак понял, что дальриадиец совершенно пьян.

– Сейчас я свободный воин, – отвечал Волк. – Но раньше я служил в дружине Донна Руат Мак Фина, короля Улада.

– Садись и пей с нами, – приказал король и подкрепил свое приглашение неверным взмахом волосатой руки. – Потом поговорим.

На Кормака больше никто не обращал внимания. Двое скоттов подвинулись, чтобы он смог сесть за стол, кто-то подал ему кубок, до краев наполненный излюбленным напитком кельтов – обжигающим ирландским самогоном. Быстрым взглядом Кормак окинул пирушку дальриадийских воинов и обратил внимание на двоих, сидевших почти напротив него. Одного из них он хорошо знал – это был Сигрел, норвежский изгой, нашедший убежище здесь, среди злейших врагов своего народа. Кровь бросилась Кормаку в голову, когда его взгляд встретился со злобным взглядом северянина, устремленным прямо на него. Однако взглянув на соседа Сигрела, кельт забыл обо всем.

Это был невысокий кряжистый воин, смуглолицый, гораздо более смуглый, чем сам Кормак. Мрачный взгляд черных глаз на неподвижном лице был сродни взгляду змеи. Коротко подрезанные черные волосы перехватывал тонкий серебряный обруч. Всю его одежду составляла набедренная повязка да широкий кожаный пояс, на котором висел короткий зазубренный меч. Пикт! Кормак едва удержался от радостного восклицания, его сердце затрепетало в предчувствии удачи. Однако он решил не торопиться и для начала попытался заговорить с королем Ихейдом, повторив свою придуманную историю в надежде, что тот упомянет в разговоре принцессу Елену, если только знает что-нибудь о ней. Однако вождь дальриадийских воинов был чересчур пьян для того, чтобы вести какие-то разговоры. Он орал варварские песни, отбивая такт рукояткой меча по столу и совершенно не прислушиваясь к дикому аккомпанементу арфы пьяного менестреля. Замолкал Ихейд лишь для того, чтобы влить в себя очередную немалую порцию отвратительного на вкус пойла, которым потчевали за этим столом. Пьяны были все, кроме Кормака и Сигрела, внимательно наблюдавшего за новым гостем.

Пока Кормак пытался придумать, как бы завязать разговор с пиктом, менестрель закончил одну из своих диких песен, в которой Ихейда Мак Эйлайба называл Альбийским волком, величайшим из воинов.

Пикт, пошатнувшись, вскочил на ноги и ударил пустым кубком по столу. Он был мертвецки пьян – пикты пьют обычно слабое вересковое пиво и непривычны к крепким кельтским напиткам. Ирландский самогон быстро валит их с ног. Вот и этот пикт еле языком ворочал, его неподвижное лицо как-то обмякло, и только глаза сверкали двумя черными углями.

– Это правда, Ихейд Мак Эйлайб – великий воин, – выкрикнул пикт на каком-то чудовищном наречии, отдаленно напоминавшем язык кельтов, – но даже он не самый великий из воинов Каледонии. Никто не может сравниться в величии с королем Брогаром Темным, который восседает на древнем троне пиктов! А следующий за ним – Грулк! Да, это я, Рубака Грулк! В моем доме в Гротто на полу лежит ковер из скальпов бриттов, англов и саксов, да и скоттов тоже!

Кормак с досадой передернул плечами. Пьяная болтовня этого хвастуна могла задеть кого-нибудь из менее пьяных скоттов, того и гляди, вспыхнет драка, и от пикта останется мокрое место. Тогда от него уже ничего не узнаешь. Однако пикт продолжал, и его следующие слова заставили Кормака прислушаться с удвоенным вниманием.

– Кто из всей Каледонии, как не Грулк, похитил у южных бриттов прекраснейшую в мире девушку? ! – выкрикнул он, дико вращая пьяными глазами. – Нас было пятеро в лодке, когда буря отнесла нас на юг, к землям Геринта. Мы высадились на берег в поисках пресной воды и в глухом лесу повстречались с тремя бриттами – юношей и двумя хорошенькими девицами. Парень полез было в драку, но я, Грулк, повис у него на плечах, повалил на землю и снес ему голову своим верным мечом. А девиц мы погрузили в лодку и поплыли с ними на север, и добрались до Каледонии и доставили их прямо в Гротто!

– Пустое хвастовство! – наудачу перебил пикта Кормак. – В Гротто сейчас нет таких женщин, о которых ты говоришь, – добавил он в надежде услышать что-нибудь еще полезное.

Пикт зарычал, словно раненый зверь, и схватился за рукоять меча.

– Когда старый Гонар, наш верховный жрец, увидел ту, что была одета получше и назвалась Атлантой, он воскликнул, что эта девушка предназначена судьбою в жертву богу Луны, ибо носит на груди знак, о котором ведает лишь он, Гонар. И тогда он отправил эту девушку вместе с ее подругой, имя которой Марсия, на Остров Алтаря в Шетляндах. Специально для этого скотты дали ему лодку, и он отправил девушек под охраной пятнадцати лучших воинов. Атланта – дочь знатного бритта. Бог Голка будет рад такой жертве.

– И когда же они отправились в Шетлянды? – ухмыльнувшись, спросил Кормак, не обращая внимания на то, что пикт все еще держится за рукоять меча.