Географическая ось истории - Хэлфорд Маккиндер

Пожалуй, на сем мы закончим с городами и перейдем к политическому устройству. Существует два типа политического разделения: естественное и произвольное. Пример Франции, с ее дореволюционным делением на провинции и введенным после революции делением на департаменты, служит наглядным тому подтверждением. Естественное деление возникает без вмешательства человека, ибо сама природа предполагает, что меньшие образования должны присоединяться к большим. А произвольное деление есть плод сознательного законодательства. В Англии налицо оба типа разделения. В центральной части острова наблюдается произвольное разделение – графства, названные в честь крупных городов и предположительно образованные в соответствии с былым делением Мерсии. На востоке и юге графства же сформированы естественным путем и носят названия, четко указывающие на их происхождение. При произвольном разделении границы также прокладываются произвольно, а при естественном разделении они обычно определяются природными особенностями местности. Скажем, переселенцы покидают центр местности и движутся до тех пор, пока им не встретится физическая преграда; либо их продвижение останавливают такие же переселенцы, но из другой местности. В нашей области мы находим сразу несколько замечательных образчиков столкновения двух людских потоков. Обитатели Суррея, Кента и Сассекса обосновались сначала на меловых холмах и возвышенностях, а затем медленно проникли в лес, где и встретились их передовые отряды. Границы этих графств в итоге оказались именно таковыми, какими и должны были быть в этих обстоятельствах. Для сравнения рассмотрим границу, отделяющую Беркшир и Хэмпшир от Суррея и Сассекса. Она пересекает зону общего владения, в основном песчаники Бэгшота. Эту бесплодную местность стали заселять, только когда вокруг не осталось более плодородных пустующих земель. Или возьмем болота Фен – сразу пять графств как бы вторгаются в них выступами своих территорий.

Думаю, на этом мы вправе остановиться и подвести некоторые итоги. Из рассмотрения меловых складок и с учетом твердости мела по сравнению со слоями глины над и под ним очевидно вытекают причины появления двух крупных мысов, двух больших бухт и трех больших нагорий, которые и определили местоположение, количество и значимость главных городов и территориальных границ Юго-Восточной Англии. Указанные соображения при необходимости можно углубить до предельно подробной детализации, а география любой другой области может быть проанализирована аналогичным образом. Кроме того, когда мы усвоили несколько простейших геологических идей, точное графическое описание местности становится возможным представить всего в нескольких предложениях. Да, я согласен, что первоначальное постижение нового метода может потребовать усилий, несопоставимых с теми, которые предусматривались ранее, однако преимущество нового метода заключается в том, что с каждым очередным шагом мы все лучше начинаем видеть картину в целом.

Относительно взаимоотношений геологии и географии, если коротко, можно сказать следующее:

1. Важно знать форму объектов литосферы.

2. Ее описание должно опираться на изучение и понимание причин, определивших эту форму.

3. Одной из таких причин являются относительная плотность и схема расположения горных пород.

4. Но ни к чему вникать в геологические факты и рассуждения, если они не имеют прямого отношения к географии. Любые данные должны отвечать на простой вопрос: «Почему эти особенности обнаруживаются там-то и там-то? »

Что касается двух оставшихся факторов окружающей среды, по мистеру Брайсу, то они не требуют столь долгого разъяснения. Различие между метеорологией и географией определяется исключительно практикой. Метеорология в той своей существенной – действительно существенной – части, которая имеет дело с прогнозированием погоды, географу совершенно не нужна, его интересуют разве что типичные или регулярно складывающиеся климатические условия. Причем даже здесь ему, как правило, достаточно самих метеорологических фактов, как той же метеорологии достаточно фактов физики. Многие, прежде всего в Германии, грешат тем, что пытаются вместить в понятие географии избыток содержания. География связана со многими научными дисциплинами, но вовсе не выступает «матерью» этих дисциплин. Даже великий Пешель в своей работе Physische Erdkunde [26 - Имеется в виду немецкий географ и физический антрополог О. Пешель, один из основоположников геоморфологии. Книга, на которую ссылается Х. Маккиндер, представляет собой посмертную публикацию записей ученого (1884). ] зачем-то обсуждает назначение барометра и приводит формулы, посредством которых вычисляются барометрические поправки. Подобные поползновения на области познания других наук нередко подкрепляют часто звучащее обвинение – мол, географы не настоящие ученые, а лишь любители. Мы же утверждаем, что география является отдельной областью исследований. Ее факты могут, конечно, частично затрагивать области других дисциплин, наук, но предназначение географии состоит в том, чтобы выявлять некие новые отношения между этими фактами. География должна быть непрерывной дискуссией, а условием включения того или иного факта в пределы ее изучения должна выступать следующая посылка: соответствует ли этот факт основным доводам? Насколько допустимы отклонения с точки зрения доказательств, зависит, разумеется, от принятой практики. Обычно они исключаются, если такие доказательства возлагаются на любую другую науку.

Последняя категория мистера Брайса охватывает сферу производства. Распределение полезных ископаемых в горных породах, очевидно, происходит случайным образом, следовательно, нам следует изучать это распределение только для того, чтобы окончательно забить, образно выражаясь, гвоздь, который мы уже начали забивать. По поводу распределения животных и растений я позволю себе напомнить то условие, о котором было сказано чуть выше: соответствует ли этот факт основным доводам? Поскольку животные и растения, о которых идет речь, выступают важным дополнением к окружающей человека среде, их распределение, безусловно, имеет немалое значение. Кроме того, поскольку это распределение свидетельствует о географических изменениях, скажем, об отделении островов от континентов или о смещении линии снегов, оно также немаловажно. Однако подробное изучение распределения животных и растений ради постижения их эволюции ни в коей мере не является предметом географии. Это предмет зоологии или ботаники, для осознанного изучения которых необходимо предварительное изучение географии.

Дело в том, что границы всех наук, что вполне объяснимо, определяются компромиссами. Как уже говорилось, знание едино, а вот разделение знания на области и предметы есть уступка человеческой слабости. В качестве последнего убедительного примера давайте рассмотрим отношение географии к истории. На начальных этапах своего развития обе науки, очевидно, должны идти рука об руку. На более высоких этапах они неминуемо расходятся. Историк погружается с головой в критическое сравнительное изучение древних документов. У него нет ни времени, ни настроения (как правило) углубляться в прошлое науки, подбирая те факты и идеи, которые могут понадобиться. Тут ему как раз способен помочь географ. С другой стороны, географ должен обращаться к истории для проверки тех взаимоотношений, которые он выявил в теории. Совокупность законов, регулирующих эти отношения (причем последние могут со временем измениться), открывает возможность для написания «доисторической» истории. «Сотворение Англии» Джона Ричарда Грина во многом представляет собой размышления о ходе истории на основании изучения географических условий.