Последняя гостья - Меган Миранда

– Эй! – окликнул меня Грег, обведя комнату расслабленным взглядом и останавливая его на мне. – А где Сэди?

Грега Рэндолфа я успела узнать за шесть лет, пока вращалась в этом мирке. По тайнам, которыми делилась Сэди, по тому, как она могла свести кого угодно к обрывку фразы. Его дом в нагорном районе Хоукс-Ридж был почти таким же шикарным, как у Ломанов. Но отчетливее всего в ее оценке Грега Рэндолфа мне запомнилось первое, что она упомянула о нем, – «гнусная пьянь, как его отец». Раньше он был крепким и мускулистым, но теперь мало-помалу становился рыхлым, черты его лица теряли четкость. Темные, зализанные назад волосы, загар на грани ожога вблизи переносицы. С годами он так и не угомонился, добиваясь Сэди, и она не перестала во всеуслышание отшивать его.

Поскольку мы здесь вываливали всю правду, я не удержалась.

– Где надо, – ответила я, – и встречаться с тобой по-прежнему не собирается.

В толпе вокруг стола послышался приглушенный смех, но пить никто не стал, а темные брови Грега взлетели вверх – он не сумел скрыть эту стремительную вспышку гнева. Но быстро овладел собой, и его губы растянулись в понимающей улыбке.

– Да я в курсе. Когда я в прошлый раз видел твою подружку Сэди, она выбиралась из лодки с тем местным, которого я только что видел, – он указал подбородком в сторону патио, но я не поняла, о ком он говорит. – Только вдвоем на закате. Вот уж не думал, что она падка на такое, но мне-то откуда знать? Я так понял, это была моя очередь откровенничать. Жаль, что она все пропустила.

Я нахмурилась, а сосед Грега уточнил:

– Ты про того парня из яхт-клуба?

Грег рассмеялся.

– Нет, с чего вдруг? Про того, который возит народ на рыбалку, – знаешь?

Коннор. Он имел в виду Коннора. На самом деле Коннор не только рыбалкой занимался. Он почти в одиночку управлял изо дня в день компанией своих родителей. Вел учет, забирал грузы с пристани, следил, чтобы дневной улов развозили по всем ресторанам города, как крупным, так и мелким. А в свободное время и после работы катал отдыхающих, в том числе и на рыбалку. Но для него это был не основной вид деятельности.

– Странно, что ты не знала, – сказал Грег, и я разозлилась, что он так легко прочел это по моему лицу. Он улыбнулся, у меня кружилась голова. Коннор. Сэди и Коннор. Этого не может быть, но здесь он сегодня наверняка именно поэтому. Грег указал на следующую стопку:

– Выпьешь эту за нее?

Я пододвинула стопку к нему.

– Я пас, – сказала я, сделав выбор в пользу равнодушия – тем же способом отшила бы его Сэди.

– Пока мы болтали, – продолжал Грег, ставя локоть на стол, липкий от пролитой выпивки, – я тут задумался… Ну, не я один – все мы вроде как гадаем: что именно ты делаешь для Ломанов?

Он стоял так близко, что на резком выдохе я уловила кислую вонь его дыхания. И машинально отпрянула от нее, а улыбка Грега стала шире: он сделал ошибочный вывод, что задел меня за живое. Слухи до меня долетали не раз. Что я любовница Гранта. Или Бьянки. Что я состою на службе у чего-то зловещего и тайного, того, что пытаются замаскировать, выставив меня в качестве прикрытия. Как будто сама идея великодушия, или дружбы, или родственных уз, не связанных с обстоятельствами рождения, оказалась слишком невообразимой.

«Зависть, – сказала бы Сэди. – Гадость, гадость». И еще: «Да ты не переживай, мы же из Брейкерс. Им полагается нас ненавидеть».

– Игра так не ведется, – сказала я. Потому что знала: любые оправдания только возбудят их любопытство.

Грег наклонился ко мне, чуть не потеряв равновесия. Вечеринка продолжалась от силы два часа, а он уже успел надраться.

– Игра ведется так, как мне хочется, подруга.

До меня вдруг дошло, что он ни разу не назвал меня по имени. Вообще его не знал или демонстрировал силу в том числе и таким способом? Я отступила назад, обернулась и чуть не столкнулась нос к носу с Лус, карие глаза которой стали неестественно огромными. Она схватила меня за руку ледяными пальцами.

– А я как раз тебя искала, – сообщила она. – Тут кое-что случилось.

– Что? Что случилось? – Но мысленно я застряла в предыдущем разговоре, мой мозг не поспевал за событиями.

– Окно.

Она потащила меня через кухню в угол гостиной. Одно из окон, выходящих во двор за домом сбоку от патио, было разбито. Нет, почти разбито. Стекло еще держалось в раме, но его предстояло заменить. Как будто кто-то врезал по нему битой. Я наклонилась, чтобы глаза оказались на уровне точки, в которую пришелся удар, провела пальцами по паутине трещин, расходящихся из центра.

Сквозь стекло было видно, как Коннор спорит с кем-то, стоящим в тени. Я сдвинулась в сторону, пытаясь разглядеть его собеседника, но на фоне ночного неба через стекло он был виден раздробленным на десятки частиц.

Он обернулся в мою сторону, затем сделал шаг в сторону, за пределы видимости. Я закрыла глаза и медленно вздохнула.

– Надо бы закрепить стекло, – сказала я, – чтобы никто не поранился.

Я знала, что аптечка первой помощи находится в большой спальне дальше по коридору и что в ней есть липкая лента на случай спортивных травм. Лента казалась наилучшим решением – как сдерживающее средство и временная мера до завтра.

Но дверь в большую спальню уже была заперта.

– Черт. – Я хлопнула ладонью по деревянной панели, звук эхом разнесся по узкому коридору. Надеюсь, от неожиданности люди там, в спальне, вздрогнули.

– Видимо, Сэди была права, когда не согласилась устраивать вечеринку у них дома, – заметила Лус.

Я вздохнула.

– Ничего, – сказала я, хоть и чувствовала, что стекло под моими пальцами готово распасться. Ему недоставало единственного усилия, чтобы рассыпаться на осколки и поранить кого-нибудь. Я была готова к тому, что за ночь хоть кто-то свалится в бассейн. Ждала пары опрокинутых стаканов, пятен, для выведения которых придется, возможно, обращаться к специалистам. Но не настолько значительного ущерба.

Какая-то женщина подняла красный стаканчик.

– За лето! – провозгласила она.

Лус в ответ подняла свой стакан, затем заметила кого-то в другом конце комнаты – видимо, Паркера. И ринулась туда, оставив меня стоять одну у входа в темный коридор.

Никто, похоже, не заметил, как я ускользнула через переднюю дверь. Как обошла дом сбоку, дыша одиночеством. Полным отсутствием чего-либо, кроме деревьев и приглушенного шума, который доносился изнутри дома.