Арабелла - Мария Саванна

– Видишь ли, Иванна. Много лет назад я родила Михаилу сына. Май. Так его звали. Когда Михаил нашёл способ попасть в Арабеллу, нашему мальчику было всего четыре года. Он был слишком мал для таких приключений, потому я и отказалась идти с ним. Понимаешь меня? Но Михаил не захотел расставаться с сыном и забрал у меня Мая. В тот день я лишилась двух человек, которых любила больше самой жизни. Но теперь у меня наконец есть возможность, и я спрашиваю. Я могу увидеть своего сына?

Валли улыбалась мне, будто рассказывала сказку на ночь. А у меня внутри всё сжалось от непонимания и жалости к себе. Я беззвучно опустилась на пол.

– Ничего, Сердце мира, ничего, – Мартин сел рядом со мной. – Видишь теперь для чего я должен был это сделать? Она имеет право знать правду. Если бы не я, он никогда не приехал бы сюда. Я знаю его, он слишком труслив, чтобы быть честным.

Я посмотрела на Мартина, в его огромные синие глаза. Вероятно, он был единственным честным человеком в этой комнате. И он на самом деле выглядел так, будто получил то, чего хотел. Теперь его поступки не казались мне такими необъяснимыми, как раньше. Всё, что прежде твёрдо и устойчиво служило подножием моему существованию, теперь погрузилось в тёмный густой туман и больше не имело прежнего значения.

Мартин взял своей холодной рукой мою и провёл ей по своей щеке.

– Кто ты? – спросила я, уже не надеясь получить ответа.

– Хотел бы я знать это, Сердце мира, – сказал он.

– Почему она не рассказала мне этого раньше? Почему скрывала?

– Думаю, это слишком тёмная часть её души, понимаешь? Такую боль люди прячут в самые потайные места своего сердца и продолжают жить, словно их и не существует.

– Но всё однажды становится явным, – теперь я говорила ещё тише.

– Так и есть, – Мартин сжал мою ладонь. – Тогда боль взрывается с новой силой и причиняет невыразимые страдания. Валли придётся это пережить. Посмотри на неё. Она неплохо держится.

Валли и вправду не выглядела страдающей. Скорее бесчувственной. В отличии от Михаила, который теперь дрожал, стоя на коленях.

– Михаил, – неожиданно громко позвал Мартин. – Или ты скажешь ей, или скажу я!

Михаила поразила очередная волна дрожи.

– Валли, если ты когда-нибудь будешь способна на это, прости меня, – наконец сказал он. – За старания, на которые я тебя обрёк, я уже поплатился. Можешь быть уверена. Судьба наказала меня. Я получил сполна боли, – он говорил с трудом.

– Где мой Май? – безразлично к его исповеди, снова спросила Валли.

– Я не видел его уже десятки лет. Наши пути с ним давно разошлись, – выговорил Михаил. – Но сегодня он здесь, с нами.

Замерло всё вокруг. Не только мы, но и время, и ветер, и дождь. И планета, казалось, остановилась, чтобы дать нам время осмыслить сказанное и произошедшее.

Мартин неторопливо встал.

– Этот человек – мой отец, Валли, – сказал он, снова садясь в кресло. – Ты сегодня назвала его великим, но я вижу в нем только труса. Однако это вопрос личных предпочтений. Он забрал меня с собой, забрал меня у тебя. И врал мне всю мою жизнь.

Мартин сидел в кресле расслабленно, откинувшись на мягкую спинку, скрестив ноги. Валли была бледной, как смерть, а Михаил и того хуже, обессилено опустил голову и больше не поднимал глаз.

– Я здесь ради одного, Валли, – продолжил Мартин, – хочу, чтобы ты знала, что он разрушил и мою жизнь. Он сделал её буквально невыносимой.

– Он дал тебе другое имя, – сказала Валли, с интересом разглядывая Мартина. – Как же это я тебя не узнала.

Она протянула к сыну руку и провела по плечу, затем по лицу.

– Какой чудесный сон, – вдруг просияв, сказала она. – Ты давно не снился мне, Май. Какой чудесный сон.

Валли была настолько потрясена, что, не выдержав напряжения, растворилась в том моменте, как растворяются в долгожданном, приятном сне.

Мартин не стал переубеждать её и просто позволял ей, женщине с блаженной улыбкой на лице, гладить его голову.

– Что тебе нужно от меня? – спросил Михаил, когда убедился, что Валли больше их не слышит. Теперь его голос звучал спокойно и даже строго.

– Я искал тебя. У меня нет выбора. Ты нужен Арабелле. Симон казнит их всех. Вернись наконец и сделай то, что должен.

– Сделать что, Мартин?

– Сделай то, что ты обещал Лимбо. Она верила, что ты сможешь. Иначе Симон казнит всех, кто живёт в Майме. Совет уже подписал указ, – ответил Мартин. – Не оставляй их. Они верят в тебя больше, чем в Бога.

Михаил поднял взгляд на сына. И впервые я заметила в нём не отчаяние и стыд, а гнев.

– Я не оставлю их. Можешь быть уверен, – Михаил говорил страстно и яростно.

– Ты нашёл способ?

– Мартин, я ушёл не просто так. Я всегда помню о главном. Я рад, что и ты теперь понимаешь меня, – он протянул к сыну руку, но тот не позволил себя коснуться.

– Послушай, я ненавижу тебя всем, что у меня внутри. Ненавижу так же сильно, как и двадцать лет назад. И что бы не сделал Симон, он всегда будет честнее и лучше тебя. Но я не могу допустить того, что произойдет. Вот почему я здесь. Лимбо была уверена, что ты спасёшь своих людей, а я верю ей.

– Я сделаю всё, что должен, не сомневайся, – смирившись с яростью сына сказал Михаил.

Мартин задержал на отце необъяснимого наполнения взгляд.

– Мама, – нежно сказал он и поцеловал Валли в щеку. – Мне пора идти.

– Какой чудесный сон, – таким же тёплым голосом повторяла Валли, когда Мартин поднимался с кресла и выходил из дома.

Мартин исчез, и она также нежно стала гладить по волосам Михаила, который снова уронил голову ей на колени. Я оставила их вдвоём в так внезапно свершившейся вечности.