Ковёр - Тимофей Сергейцев

        И, не посеяв, выкорчевал сад.

        Когда растает едкий дым сражений,

        И возвратится невозможный мир,

        Мой alter ego, добрый друг и гений,

        Последнее продав, закатит пир.

        Я брошу в нашу складчину немного.

        Но всё, что есть. И более того.

        Веди меня, вечерняя дорога,

        Осенним полем сердца моего.

Не совсем по Шекспиру

        На высокое небо апреля,

        На весенний немыслимый день

        Променяйте стремление к цели

        И познания бледную тень.

        Почки липы готовы взорваться

        Юным клейким зелёным листом.

        Вы бессмертны, когда вам пятнадцать.

        И неважно, что будет потом.

        Не прервётся дыханье Джульетты.

        Не погаснет её поцелуй.

        Что бы там ни твердили поэты,

        Смерть влюблённым совсем не к лицу.

        А когда всё пройдёт и очнётесь

        В совершенно иных временах,

        То споёте, что нету, мол, тёти —

        И не надо в житейских волнах.

Птицы

        Воробей, снегирь, синичка —

        Что им русская зима?

        Просто чистая страничка.

        Просто истина сама.

        Не прокормишься, покуда

        Не истопчешь белый снег.

        А какого ждал ты чуда,

        Бестолковый человек?

        Прикупил билеты в лето?

        Чемоданы? Так лети.

        Журавлиного совета

        Не получишь по пути.

        Жаль. Они-то точно знают —

        Шутки в сторону и прочь:

        Непреклонна ось земная,

        Беспощадны день и ночь.

        Эмигранты-оккупанты

        Возвратятся по весне.

        А тебе служить атлантом,

        Как преставишься. Во сне

        Понежнее с нашим небом.

        Не ворочай. Не тряси.

        Не глуши нектара с Фебом,

        Не ругайся на фарси…

        Это завтра. А сегодня

        Вместе с нами – прыг да скок.

        Снег растает. Половодье

        Стрельнет звёздами в висок.

Горшок

        Вот обычный горшок.

        Лишь бы вырос цветок.

        Да хоть самый простой ноготок.

        А упиться ершом

        И скакать нагишом

        Не дано мне.

        И так хорошо.

        Сунешь палец – земля.

        Ей цена три рубля.

        Под ногтями чернее угля.

        То ли есть в ней зерно,

        То ли нет – всё равно

        Поливаешь.

        Вода не вино.

        Может, что и взойдёт.

        Знает всё наперёд,

        Но не скажет упрямый народ.

        Чем волшебнее боб,

        Тем железнее лоб,

        Герметичнее

        Цинковый гроб.

        То ли ключик в замке,

        То ли пуля в виске,

        То ли пепел и соль в кулаке.

        Покраснеет восток,

        И пробьёт потолок

        Самый первый

        И смелый росток.

Обещание

        Я приду, как подобает ветру,

        Свистнув диким посвистом в трубу.

        Подари мне вязаные гетры,

        Плед походный, пенковый чубук.

        Остальное сам возьму по праву,

        Что ни у кого ещё не брал.

        Обещай мне нарожать ораву,

        Чтоб в ней каждый славно поорал.

        Я стою на пожелтевшем фото —

        Тот же самый, что и век назад.

        Под защитой старого киота

        Я не в силах отвести глаза.

Ласточки

        Часы секут из времени кубы —

        Прозрачные отёсанные глыбы.

        В немом движении внутри застыли рыбы

        И гривы лошадей, встающих на дыбы.

        Часы идут завоевать объём,

        Они ведут сверкающие грани

        И, синеву рубя сухою дланью

        На плиты и кубы, возводят дом.

        И вширь, и вверх растёт сверкающий чертог

        Расчётом воплощённого стремленья —

        Размеренно и неподвижно строг.

        В нём, как в воде, отражены растенья.

        Но твой, о небо, не принизишь свод,

        Как вдох не пресечёшь на половине —

        В безмерной вышине ты и поныне

        Безудержно, как ласточек полёт.

* * *

        О, узкий серп крыла! Дрожание ресницы,

        Неровный взмах и резкий поворот,

        Парение в струе и в глубине глазницы

        Сквозь око неба нескончаемый полёт.

        И так остроконечна гибкость чёрных тел —

        Их детский крик я мог расслышать где бы,

        Как не в такой просторной пустоте?

        О, ласточки, – зрачок бездонный неба!

* * *

        Стихи мои! Какие клети

        Построил беспощадный век…

        Красивые, беспомощные дети,