Твоя любовь – полынь, горечь на губах - Галина Турбина

– Лизонька, – обратилась княгиня к младшей дочери, – мы с папой немного обеспокоены как ты себя ведешь и одеваешься. Ты же девочка, ладно, мы молчали, пока ты была маленькая. Но тебе скоро двенадцать, пройдет еще три – четыре года и ты станешь девушкой, надо будет задумываться о замужестве. И что женихи увидят? Нечесаную, одетую в мужскую одежду, плохо воспитанную невесту? И твои свободные отношения с Сашей Горчаковым пора прекратить. Он уже достаточно взрослый, нельзя обнимать его, виснуть на нем, как ты вчера, это неприлично. С ним поговорит отец и, я надеюсь, что вы сделаете выводы и будете вести друг с другом не как маленькие дети, а как взрослые девушка и юноша. Отец велел выбросить все штаны и рубахи, с этого дня ты будешь одеваться как девочка в платье и туфельки. На завтра приглашена портниха, тебе пошьют новый гардероб. А так же ты будешь посещать вместе с Ангелиной уроки этики, рукоделия, танцев, верховой езды в дамском седле, а не в мужском, как привыкла. И это не обсуждается. Ты княжна Лодыженская и пора уже начать учиться вести себя соответственно титулу и положению. Слишком долго ты была младшим ребенком, милая.

Лиза, широко открыв глаза и рот, ошарашено слушала матушку. В их семье Ангелина была принцессой, а к ней, Лизе, относились снисходительно, позволяли вести себя свободно. Конечно, она занималась с учителями географией, историей, математикой, ботаникой. Но особых успехов от нее не требовали, в отличие от Володи и Саши. Вот у них обучение было более обширное и основательное, и спрашивали с них очень строго. У Ангелины была гувернантка, которая обучала ее манерам, рукоделию, этике. Но как-то так получилось, что у Лизы нянькой оказался ординарец князя Прохор. После того как ее отлучили от груди и отпала надобность в кормилице, всех нянек, , которых приставляли к Лизе, он очень быстро забраковывал, находил в них кучу недостатков и в итоге, остался единственным воспитателем младшей дочери князя Лодыженского. Княгиня первое время была недовольна этим, но потом смирилась, она долго болела после тяжелых родов, была не в состоянии ухаживать за младенцем. Саша никого не признавал долгое время кроме Прохора, Лизы и Ангелины. И воспитателем маленького графа оказался так же Прохор. Сашу, когда ему исполнилось семь лет, все же забрали у Прохора и дальше его воспитанием занимались гувернер, нанятые учителя. У него была железная дисциплина и целая линейка наказаний за любые провинности. Общеобразовательные науки, языки, общая физическая подготовка, танцы, этика, верховая езда, фехтование, теоретическая и практическая магия, и еще разные дисциплины – занятие всем этим занимало почти все его время. Свободного времени почти не было. И у Прохора осталась одна Лиза на воспитании. Естественно, никаким манерам и рукоделию Прохор не обучал. Зато научил ездить на лошади без седла, плавать как рыба, различать в лесу съедобные грибы и ягоды, метать нож в движущуюся цель, показал приемы самообороны, сказав, что хрупкой барышне не повредит умение постоять за себя и много еще чему научилась Лизонька у Прохора.

Три года назад Прохор неожиданно влюбился в новую горничную, девицу бойкую и пробивную. Она быстро смекнула, что Прохор жених завидный и не успел он оглянуться как стоял в храме рядом с невестой. Князь щедро наградил ординарца за службу и теперь Прохор имел небольшое поместье с неплохим доходом и воспитывал уже двоих сыновей погодок. Но после того как, громко и горько плача, Лиза рассталась с Прохором, гувернантка, почему-то у Лизы так и не появилась. Вернее гувернантка Ангелины была и Лизина гувернантка, но пока был Прохор, он ее не подпускал к девочке, а потом, когда уехал, гувернантка и не вспомнила, или сделала вид, что забыла – она должна заниматься воспитанием и младшей княжны. Об этом не побеспокоилась и маменька. А теперь вдруг вспомнила, к досаде Лизы. Все свободное время девочка проводила с Сашей, когда он не был занят. А когда он не мог проводить время с Лизой, она находила чем занять себя. Вольная жизнь нравилась девочке и менять что-то ей не хотелось, но, похоже, придется.

***

Саша Горчаков сидел на берегу речки, в затененном месте, привалившись к стволу раскидистого дерева, и методично бросал мелкие камешки в воду. У него час назад был неприятный разговор с князем Лодыженским. До этого дня Саша не думал, как выглядят со стороны его отношения с Лизой, она для него была младшей подружкой, ребенком и ему даже в голову не приходило, что кто-то может истолковать их близкие отношения как-то иначе. С Лизой ему было приятно проводить время, она была для него отдушиной, отрадой. От нее пахло летним теплым ветром, нагретой на солнце земляничной поляной, она виделась ему чистой и прозрачной, сладкой, как ключевая вода, так приятно льющаяся в пересохшее горло.

Он постоянно мерз, вернее холод был где-то внутри, сидел колким ледяным комком в груди, распространяя свои ледяные щупальца глубоко под кожей. Внешне это никак не проявлялось, его кожа была горячей, в любой мороз мог раздетым выйти на улицу, а внутри сидел ледяной ком. И все это было странно и очень неприятно. Когда он был маленьким, этот холод проходил рядом с матерью. А теперь ледяной ком начинал таять рядом с Лизой и ему становилось легче. Если ему запретят общаться с Лизой, то этот ледяной ком просто выморозит его изнутри. Саша уже знал, что собой представляет этот ледяной ком, и ему было страшно, если вдруг придется расстаться с Лизой. А ведь ему скоро предстоит уехать в Академию.

Все вокруг думают, что он забыл случившееся почти двенадцать лет назад, но Саша все прекрасно помнил, он вообще все помнил, начиная с первых дней жизни. Еще не осознавал что это такое, но помнил все, что происходило вокруг него. Помнил, как отец постоянно оскорблял мать и даже поднимал на нее руку, обзывал словами, значение которых Саша узнал только спустя несколько лет. Однажды он набросился с кулачками на этого человека, который по какой-то злой иронии был его отцом. Граф Горчаков отшвырнул ребенка и приказал выпороть на конюшне его, совсем маленького мальчика. Мать рыдала и умоляла пожалеть ребенка, граф мерзко ухмыляясь, заявил, что если ей так жалко своего ублюдка, то пусть отработает прощение для него. Сейчас он догадывался, как мать отрабатывала это прощение. Когда графа Горчакова убили на пустынной дороге по пути в поместье, жена и сын не проронили ни слезинки на похоронах. Убийцу так и не нашли.