Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая - Екатерина Романова

Но, во имя синегнойной палочки, ужасно антисанитарная милость!

– Ты моя, Джулия. И теперь никто и ничто этого не изменит.

Кроме моего попаданства, разумеется.

Не успела я обдумать эту мысль, как рану обожгло огнем. Я стиснула зубы, но боль только усилилась. Ни одна бактерия не действует так быстро. Жжение перекинулось на руку, шею, разлилось по телу и схлынуло также быстро, как и началось. Взамен пришла легкость. Я осторожно шевельнула плечом – ничего не болело. Вообще! Да и самой раны не осталось! А вместо шрама – маленький магический знак горящий черным светом.

– Что это? Что ты сделал?

– Исцелил твою рану.

Я закатала рукав графского камзола и укоризненно вскинула брови. Браслет плотно обнимал сильную руку хозяина и горел красным.

– Не лги мне, Кристиан!

– Ты же лгала. И продолжаешь лгать. Идем. Поговорим с твоим очередным женихом. Каким, кстати, по счету?

– Кристиан, не нужно! – я схватила графа за ладонь и показала артефакт. – Это была слу-чай-ность, – проговорила по слогам. – Видишь? ! Я не вру.

– Тогда пусть сэр Иол сам мне об этом скажет, – с улыбкой отчеканил граф, переплетая наши пальцы.

– Пожалуйста, не нужно…

Только бы не спросил «почему». По-хорошему, я бы с радостью посмотрела, как Егору хорошенько достается, а Кристиан отводит душу…

– Леди Джулия! Мужчины не нуждаются в защите. Тем более со стороны женщины – это унизительно.

– Скажите это влюбленной женщине, – выпалила, не думая. – Она до последнего будет оберегать любимого!

– Иола?

– Что?

Кажется, это снова похоже на водевиль, в котором я имею в виду одно, а меня понимают иначе.

– Вы влюблены в него? – с усмешкой переспросил граф, не выпуская моих пальцев.

– Что, если я скажу «да»? – вздернула подбородок.

– Отвечу, что вы нагло врете.

– И даже на артефакт не посмотрите?

– Мне достаточно того, как вы на меня смотрите, – заявил наглец.

А я, вместо того, чтобы взгляд опустить, еще ближе подошла и… в бессилии фыркнула.

– А меня? – негромко спросил его сиятельство, притягивая меня к себе за талию.

Я совершенно потеряла нить разговора, когда моей спины коснулись кончики его пальцев. Мурашки рассыпались шелковой волной по всему телу.

– Вы меня любите?

Моргнула раз, другой и открыла рот, чтобы нагло соврать, но артефакт, будь он неладен!

– Ищете способ изящно соврать? – усмехнулся мужчина. – В этом вся вы. Хоть раз скажите правду, леди Джулия, хотя бы самой себе!

Правду? А она вам понравится?

– Скажем так. Вас определенно хочет мое тело, тут не поспоришь. Но разум… – покачала головой и хмыкнула, возвращая графу его же фразу. – Нет. Разум точно не хочет.

Состроила скорбное выражение лица и пожала плечами, Сэр Кристиан рассмеялся.

– Я сказал так, чтобы задеть вас, потому что злился на себя. Но открою секрет, леди Джулия. С женщинами это не работает, – произнес Кристиан бархатным голосом, искушающе проводя ладонями от моих кистей до плеч. Не закрывай глаза, Маша! Не тешь его самолюбие. А, впрочем, тешь на здоровье, приятно же! – Ваше тело не захочет, пока не захочет сердце.

Кто о чем, но мое сердце сейчас совершенно точно хочет в инфаркт – так быстро бьется!

– Как ваше здоровье, леди Джулия? – громыхнул неподалеку знакомый голос.

Отпихнула сэра Кристиана и, отступив на шаг, улыбнулась жениху пятьдесят девятому. Да, кажется, он. Интересно, сколько зрителей у нашего беспутства? Мы с графом встретились посреди жилого квартала, а Ортингтонцы крайне любят, взяв чашечку чая, постоять возле окна. Вот, например, Сара Бовейн – сестра Энтони. Она, конечно, судачить не станет, но леди Ровен, что прячется за шторкой шикарного особняка, уже наверняка диктует записки подругам, чтобы во всех подробностях обсмаковать, какая леди Джулия развратная особа!

– Вашими молитвами, сэр Ландрик! – ответила рассеянно, оглядываясь по сторонам. Насчитала семь зрителей в трех особняках. И всем вдруг неожиданно захотелось чаю, я смотрю…

– Ему придется молиться за свое здоровье, если не уберется восвояси, – недружелюбно заметил граф Ортингтон.

А вот Ландрик человек дружелюбный, он бодрой походкой направился прямиком к нам. Невысокий, полноватый, с собранным на затылке хвостиком, торчащим из-под смешной шапки. Он напоминал гнома из сказки про Белоснежку.

– Вы ведете себя неприлично! Сэр Ландрик – талантливейший архитектор столицы!

– У вас слишком много бывших женихов. Это начинает раздражать, – заметил Кристиан, касаясь моих пальцев.

– Ваше сиятельство! Какое счастье, что выдался случай поговорить с вами с глазу на глаз, – зажав подмышкой тубус с чертежами, сэр Ландрик протянул маленькую ладонь графу. Глянув на ладонь, затем на грозную меня и снова на ладонь, Кристиан нехотя ее пожал. Или смял, я бы даже сказала.

– Простите, но я занят. Исключительно, – сэр Кристиан многозначительно посмотрел в мою сторону, а я растеклась в улыбке.

– Ну, что вы! Мы не заняты! То есть, граф совершенно свободен, как и его глаза, и уши, и все остальное тоже!

Зря я это сказала.

Ближайшие полчаса мы слушали речь о сверхважности архитектурного ансамбля возле набережной. Сэр Ландрик великолепный архитектор, но настолько занудный рассказчик, что будь рядом подушка, я бы уснула. Благо с этой задачей неплохо справлялось плечо графа. Я под любым предлогом пыталась уйти, но меня крепко держали в объятиях, совершенно не обременяясь заботой о нашей репутации.

Наконец, проводив сэра Ландрика (с пятой попытки, он как бумеранг – все возвращался и возвращался! ) я с улыбкой протянула его сиятельству блокнот:

– Что ж. Это было любопытно и познавательно, но мне пора. Совсем.

Сэр Кристиан едва не испепелил свой блокнот взглядом.

– Только не спрашивайте, что это. Ваш магический блокнот. Возвращаю вместе с Корнелом за ненадобностью. И, ваше сиятельство. Если вы намерены разобраться с сэром Иолом в произошедшем недоразумении – будьте добры, обойдитесь без моего присутствия. Мне принесли извинения и оказали первую помощь. Конфликт исчерпан, и я не имею ни малейших претензий к этим господам. Поверьте, природа и без того хорошенько наказала это семейство.