История Англии - Андре Моруа

Оффа Эссекский, король Мерсии. Миниатюра. XIV в.

3. Хотя англосаксонская поэзия была весьма богата, до нас дошло всего одно целиком сохранившееся произведение – эпопея «Беовульф». Она нордическая по своему материалу, но между VIII и IX в. была переписана неким английским монахом с учетом христианских предрассудков того времени. Про нее говорили, что это «Илиада», в которой роль Ахилла исполняет Геракл. Она повторяет Зигфридову тему: уничтожение героем чудовища. Беовульф, шведский вождь [5 - Точнее, будущий конунг гаутов, которых анонимный автор поэмы отличает от свеев (собственно шведов) и даже противопоставляет им. ], переплывает через моря и посещает замок конунга датчан. Там он узнает, что в замок каждую ночь пробирается некое чудовище Грендель и пожирает знатных воинов. Беовульф убивает Гренделя; мать чудовища хочет отомстить ему, но герой преследует ее в ужасных краях, где та обитает, и избавляет мир от этой напасти. Вернувшись в Швецию, он сам становится королем и наконец гибнет, раненный отравленным зубом последнего дракона, которого хотел сразить. Он умирает благородно: «Я пятьдесят зим служил защитой этому народу. Не было конунга среди всех моих соседей, кто дерзнул бы встретиться со мной. Я крепко держал свою землю. Не прибегал к козням труса. Никогда не давал ложных клятв… И радуюсь, что смог, покуда не погиб, добыть такое сокровище для моего народа. Теперь мне незачем задерживаться здесь…»

4. Когда читаешь «Беовульф» или фрагменты других англосаксонских поэм, прежде всего поражает их меланхолическая тональность. Пустынные, скорбные пейзажи: скалы и топи. В «холодных течениях и ужасных пучинах» обитают ужасные чудовища. «Чтобы нарисовать эти мощные картины, с унынием северной природы должно было сотрудничать мрачное воображение». Это произведение народа, жившего во враждебном окружении. Но всякий раз, когда поэт говорит о море, он восхитителен. Есть в «Беовульфе» описания, достойные величайших эпических поэтов: отправление воинов в морской поход, похожие на птиц корабли с покрытыми пеной шеями или сверкающие береговые утесы и гигантские горные отроги в момент их прибытия… Но никогда англосаксонский поэт не достигает безмятежности Гомера. В «Илиаде» на равнине горят многочисленные погребальные костры; в «Беовульфе» на мертвечину набрасываются во? роны и орлы. Можно догадаться, что в этих лишенных солнца душах вместе с благородными порывами уживалось и некоторое потворство чувству ужасного. Однако это общество гораздо утонченнее, чем общество описанной Тацитом Германии. Ничего общего с англосаксонской «демократией», которую вообразили себе некоторые английские историки XIX в. В мире Беовульфа на переднем плане король и его воины. Чертоги властителей полнятся престолами, драпировками, золотыми украшениями. Король всемогущ, правда при условии, что сохранит поддержку своих дружинников. По отношению к ним он щедр: одаривает их землями, осыпает дарами. У каждого человека в поэмах есть свой господин, которому он обязан хранить верность, а тот за это должен отправиться в чужие земли. Более всего достойны презрения предатель и изменник. Жены вождей уважаемы, всегда присутствуют на пирах. Но любовь тут серьезна, лишена веселости; «в этой древней поэзии нет никаких любовных песен; любовь тут не забава и не сладострастие, но обет и преданность».

5. Весьма справедливо сближали англосаксонские поэмы с гомеровскими. В самом деле, и те и другие представляют черты того, что можно назвать героическими веками. В совершенно примитивных обществах самыми сильными связями были родовые и племенные. Именно род каждого человека должен был добиться мщения за него и отвечал за его проступки. В героических обществах родовые связи постепенно ослабевают. Человек освобождается от племени. Избавленный от гнетущего его страха перед силами природы, он перестает сдерживать свое стремление к могуществу. Над политическими соображениями одерживают верх личные страсти. Это время поединков, войн ради чести. Однако, поскольку любое общество стремится приобрести власть над индивидом, формируются новые узы – на сей раз с помощью верности и дружбы. Герою ни в чем не свойственна умеренность, но он отважен и верен. Это придает определенную красоту характерам, в которых христианский моралист найдет элементы настоящего благородства. Вскоре герой станет проявлять свою щедрость по отношению к Церкви. Благочестивый король раздает земли епископам, монастырям. Остается, очевидно, еще смирить необузданность или же направить ее на достижение праведных целей. В XIII в. , объединившем с героическими страстями христианское смирение и целомудрие, появится тип, которого древность не знала: рыцарь. Беовульф – уже почти христианский рыцарь. Его кончина – это кончина Ланселота. Изучая восхитительную фигуру короля Альфреда, мы увидим лучшее из того, что может произвести сплав римской цивилизации, варварской чести и христианской морали.

Пенни короля Оффы. VIII в.

IX. Вторжения данов и их последствия

1. В 787 г. «Англосаксонская хроника» впервые описывает появление в Англии людей с Севера, приплывших на трех кораблях «из страны воров». Рив ближайшей деревни, не зная, кем были эти люди, выехал к ним на лошади, как повелевал ему долг, и был убит. За этим убийством последовали шесть лет молчания, а потом, начиная с 793 г. , почти все ежегодные краткие записи хроники содержат рассказ о каком-нибудь неожиданном налете «язычников». То они ограбили монастырь и истребили монахов, то «полчища язычников подвергли опустошению земли нортумбрийцев». Порой хронист с удовольствием отмечает, что некоторые из кораблей язычников оказались разбиты яростью моря, их гребцы утонули, а уцелевшие, что добрались до берега, были умерщвлены. Мало-помалу размеры вражеских флотов возрастают. В 851 г. «язычники впервые перезимовали на острове Танет; в том же году они на трех сотнях кораблей вошли в устье Темзы и попытались взять приступом Кентербери и Лондон». В последующие годы «язычники» названы их настоящим именем – это даны, то есть датчане, и хроники теперь говорят только о действиях «Армии», или даже «Великой армии», то есть войска людей с Севера, порой достигающего 10 тыс. человек.

Драккар викингов. Миниатюра. XI в.

2. Те же племена, что обитали тогда в Швеции, Норвегии, Дании, и в самом деле были язычниками, поскольку их весьма мало затронула античная Римская империя и совсем не затронула Римская империя, ставшая христианской. Но они вовсе не были варварами. Раскрашенные корабли, фигуры, вырезанные на их носах, литературные достоинства их саг, сложность их законов доказывают, что они сумели создать свою собственную, самобытную цивилизацию. Викинги подчинялись вождям отрядов и храбро сражались, но любили битву отнюдь не ради самой битвы. Когда они могли заменить силу хитростью, они охотно это делали. Эти воины и грабители при случае становились и купцами, если видели, что их встречают на берегу слишком многочисленные жители, и тогда предлагали им обменять на мед или рабов свой китовый жир или сушеную рыбу.