Любовь цвета лазури - Наталия Полянская

– Она ваша жена? – все-таки не удержалась Рита.

– Молли? Нет. – Он выглядел несколько удивленным.

– А. – Что еще сказать, она не знала. Повисшую паузу разбил Мэтью:

– Я жил несколько лет вместе с женщиной, которую любил. Мы расстались, и она уехала в Германию. Боюсь, я теперь долго не буду способен на серьезные отношения. – Он помолчал. – А вы? Элен сказала, вы с мужем развелись.

– Да, – неохотно произнесла Рита. – Да, так получилось…

Кто может сказать, почему ломаются счастливые семьи? Где происходит надлом – и вот уже бежит, бежит от него трещинка, превращаясь в непреодолимую пропасть, отделяющую людей друг от друга? И те, кто раньше был очень близок друг другу, становятся дальше, чем обычные приятели. Почти незнакомцами… Рита не могла дать ответ на все эти вопросы. После разрыва с Дейком она часто думала: насколько велика была ее вина в произошедшем? И приходила к выводу: равной и нулевой. Нулевой – потому что нельзя ставить себе в вину то, что ты меняешься, становишься образованнее, расширяешь границы своего мира и открываешь новые, дотоле неведомые тебе, стороны жизни. А равной – потому что в таких ситуациях всегда виноваты двое…

Они с Дейком, жившие первые несколько лет душа в душу, вдруг оказались по разные стороны баррикад. Не помог восстановлению отношений ни совместный бизнес, начатый с помощью родителей Риты сразу после окончания института и к тому времени приносивший немалый доход. Не помогли и размышления о дочери: и Рита, и Дейк придерживались мнения, что оставаться вместе не стоит даже ради детей; жизнь в семье, где родители постоянно ссорятся, хуже жизни с папой или мамой – отдельно. Впрочем, Дейк с самого начала не предъявлял никаких прав на Элен, он относился к дочери хорошо, но не более того. Элен никогда не была для него любимым и желанным ребенком, она всегда оставалась «маминой дочкой». Поэтому после развода восьмилетняя Элен осталась с мамой, но долгое время дулась на обоих родителей и почти не разговаривала с ними, обидевшись, что они расстались. Впрочем, и это прошло…

И Рита никогда не считала, что была неправа. Зачем жить вместе с человеком, с которым вдруг стало не о чем говорить? Приходишь домой – и вечера наполнены оборванными фразами, банальными словосочетаниями. «Что у нас сегодня на ужин? » – «Лазанья…» – «Передай соль, пожалуйста». Элен, прибежав из спортивной секции, быстро ужинает и садится за уроки, Дейк устраивается перед телевизором и начинает переключать каналы, и говорить не о чем, не о чем… В таких ситуациях люди начинают придираться друг к другу по мелочам. И в какой-то момент количество этих придирок, мелких ссор, скандалов вполголоса (чтоб не услышал ребенок) превышает некий допустимый предел, и нет иного выхода, как расстаться.

Рита не жалела о том, что разошлась с Дейком и после развода практически не общалась с ним. Так, созванивались раз в полгода. При разводе Дейк умудрился отсудить у нее половину дела, но это не стало существенной потерей. Рита умела работать и скоро вернулась на прежние позиции. Дейк исправно звонил Элен в день ее рождения, иногда появлялся сам и приносил подарки, но вот уже несколько лет по праздникам о нем ничего не слышно. Разве что Рита сама позвонит ему насчет общих дел, которые у них еще остались – исключительно в сфере бизнеса. И Элен успокоилась и почти не вспоминает о папе. Если чего Рите и было жаль, так это своей глупой, но такой светлой юношеской мечты и уверенности в том, что у нее идеальная семья, и так будет всегда…

Разумеется, рассказывать все это Мэтью Рита не стала – не его это дело. Хотя после его слов о том, что он расстался с любимой женщиной, Рите стало его чуть-чуть жаль: для таких замкнутых людей даже самое мирное прекращение отношений не проходит бесследно. Но и жалость эта, и излишнее многословие были неуместны. Поэтому она ограничилась коротким пояснением:

– Мы разошлись достаточно давно.

Фрост кивнул: спрашивать дальше означало бы лезть в личную жизнь, и он не стал этого делать. Рита подумала, что он, наверное, неплохой человек, просто знакомство было неудачным.

– Вы, кажется, хотели искупаться? – напомнила она ему.

– Да, пожалуй. – Он встал и начал стаскивать футболку. Рита отвернулась и полезла в сумку за очередной булочкой для чаек.

– Не хотите вместе со мной? – неожиданно предложил Мэтью.

– Нет, спасибо.

Она смотрела, как он идет к морю: спокойно, расслабленно, уверенно.

«Перестань! – прикрикнула на себя Рита. – Давно не заглядывалась на мужчин на пляже? »

Ну, почему же, бывало, и заглядывалась. И она соврала бы, сказав Мэтью, что у нее никого не было после Дейка. Только все это было несерьезно. И сейчас это все несерьезно. Рита хорошо выучила, чем может обернуться неземная любовь. Если она оборачивается ненавистью, еще полбеды. А что делать со скукой? ..

Нет, не место было этим мыслям на жарком пляже. И Рита сама не понимала, почему отказалась идти купаться с Мэтью. Море большое, не столкнутся же они лбами. А если и столкнутся, в этом нет ничего предосудительного.

Она встала и направилась к воде. Фрост успел заплыть достаточно далеко и не видел Риту, но это не главное. Она представила, как намокли его волосы, как вода стекает по его коже, и не стала одергивать себя. Нет ничего предосудительного в том, что она все еще чувствует себя женщиной. И может хотеть мужчину.

Вроде бы все немного наладилось. Ребята были в восторге, они освободили Риту ото всех забот, мыли посуду, убирали, готовили то, что покупали на крытом рынке в Старом городе. Сесиль даже немного дулась, что у нее отобрали часть повседневных обязанностей. Студенты нравились Рите – аристократичный Дил, смешливая Ирена, Синди – тихая, но очень милая девушка, спокойный Кен и Джастин – душа компании. И даже Мэтью ей нравился, раздражение куда-то ушло, и вдруг подумалось однажды, что такой отдых не совсем плох.

На пляж обычно ходили все вместе. Рита устраивалась чуть в стороне ото всех, под зонтом, и читала книгу. Но когда Мэтью вылезал из моря, он усаживался рядом и затевал какой-нибудь разговор. Студенты обычно веселились вовсю, однако их веселье было уже немного чуждо Рите в силу возраста и других интересов, и Мэтью, видимо, тоже. Рите оставалось только удивляться: и этот человек сначала показался ей мрачным? Он был умен, и у него имелось особое обаяние. Да, с чужими людьми он оставался неразговорчив, но со своими позволял себе смеяться, шутить, говорить больше, чем три слова подряд.