В свете звёзд - Наталия Полянская

Полюбовавшись на толпу и окончательно убедившись, что проникнуть через служебный вход не удастся, Энн отошла на некоторое расстояние и задумалась. Потом медленно пошла вдоль здания, внимательно глядя по сторонам. В любом театре не один служебный вход, а уж в таком большом, как «Берлинале Палас», их наверняка немало. Может, где-нибудь охрана не такая бдительная?

Когда Энн увидела приоткрытое окно, она глазам своим не поверила. Окошко выходило на задворки театра и было беспечно оставлено незакрытым – будто специально для журналистки из «Мечты рыболова»! Забраться в него для спортивной Энн не составляло труда. Она огляделась, быстро сбросила пальто, прислушалась – из-за окна не доносилось ни звука. Энн подпрыгнула, закинула ногу на подоконник и через секунду оказалась в комнате.

Это был чей-то крохотный кабинетик: стоял вдоль стены стеллаж, уставленный картонным папками, на столе были разбросаны бумаги и грустила набитая окурками пепельница. Словно заправский Шерлок Холмс, Энн потыкала пальцем в окурки: все холодные, значит, хозяин кабинета не возвращался сюда минимум с начала спектакля. Очень хорошо. Только вот будет неприятно, если окажется заперта дверь. Но, видимо, боги удачи были сегодня на стороне Энн: дверь распахнулась без малейших усилий.

Девушка осторожно выглянула в коридор, освещенный тусклыми лампами. Никого. Энн перекинула пальто через руку, вышла из кабинета и медленно пошла по коридору, прислушиваясь. Она понятия не имела, куда следует идти, и полагалась на интуицию.

Коридор вывел Энн к лестнице. Вниз ходу не было, путь преграждала решетка, да и фуршет наверняка устроен не в подвале. Энн начала осторожно подниматься и на втором этаже вышла в широкий, отлично освещенный коридор. Здесь были люди: двое девушек и молодой человек курили в специально отведенном для этого углу. К счастью, здесь же были двери в туалет, и Энн притворилась, что выходит оттуда. Впрочем, могла и не стараться: молодые люди не обратили на нее никакого внимания.

Девушка уверенно пошла по коридору и через некоторое время услышала звуки музыки: это была одна из арий мюзикла. Коридор пару раз повернул, после чего Энн оказалась перед дверьми небольшого зала. Видимо, обычно он использовался для репетиций, но сейчас здесь стояли столы и гомонили люди. Энн нацепила на лицо самую что ни на есть обаятельную улыбку и шагнула в зал.

И сразу наткнулась на богато сервированный стол. Икра, королевские креветки, канапе на шпажках, вездесущие колбаски и сосиски в нарезку, шампанское. Закрытие мюзикла отмечали с размахом. Актеры и прочие приглашенные не обращали особого внимания на закуски, но Энн почувствовала, что зверски голодна. Во-первых, пообедать она не успела, а во-вторых, всплеск адреналина подхлестнул аппетит. Осторожно осмотревшись, Энн убедилась, что ее появление прошло незамеченным, и быстро нагрузила тарелку яствами. На сытый желудок дела пойдут веселей. Отойдя к окну, она сделала вид, что любуется видом. Не стоит дефилировать в толпе – все одеты в вечернее, и она будет выглядеть слегка неуместно. Но, кажется, беспокойство Энн было излишним, никто не обращал на нее ни малейшего внимания, поэтому она расслабилась и внимательно оглядела толпу гостей, разыскивая Кершнера. Странно, но его не было. Неужели она упустила его? Нет, звезда мюзикла обязательно должна присутствовать на вечеринке. Вспышки фотоаппаратов частенько мелькали в толпе приглашенных, журналисты старались вовсю. Внезапно несколько фотографов как по команде обернулись к двери. Энн взглянула туда и, наконец, увидела Альберта Кершнера. Он стоял в окружении других актеров и держал под руку эффектную блондинку, облаченную в блестящее ультракороткое платье. И Альберт, и его спутница держали в руках бокалы с шампанским и весело смеялись. Сердце Энн заколотилось быстрее, ноги на мгновение ослабели, но девушка быстро взяла себя в руки.

– Не для того я сюда пришла, чтобы сдаться так просто, – пробормотала юная корреспондентка, поставила тарелку на подоконник и отправилась на штурм.

Как выяснилось, Альберт беседовал с Матиасом Реннером и Сиси Нотбек, которые уже успели смыть грим и сменить театральные костюмы на вечерние. Впрочем, на фоне Кершнера звезды немецких мюзиклов казались Энн размытыми пятнами. Она была сосредоточена лишь на Альберте. В смокинге он выглядел великолепно: белый жилет, черный широкий пояс, небрежно зачесанные назад вьющиеся волосы, казавшиеся чуть влажными… Глубоко вздохнув, чтобы успокоить сбившееся дыхание, Энн шагнула к компании и кашлянула. К ней обернулись.

– Герр Кершнер, – произнесла девушка уверенным тоном, – Энн Лейси, «Франкфурт Цайтунг». Могу ли я попросить вас об интервью?

Конечно, Энн рисковала: ведь на фуршете мог присутствовать настоящий корреспондент из названной ею газеты, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. В прямом и в переносном смысле. Ее ложь вряд ли раскроется, а потом будет уже все равно. Главное – сейчас завязать знакомство с Альбертом.

– Добрый вечер. – Кершнер одарил Энн профессиональной улыбкой. Его синие глаза, казалось, излучают теплый свет. Энн зацепилась взглядом за родинку на его левой щеке и постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. Она всего лишь интервьюер, ей нет никакого личного дела до Альберта Кершнера. – Вот как, нами интересуются во Франкфурте? Похвально.

– Альберт, у тебя начинается склероз, – рассмеялась Сиси и поприветствовала Энн взмахом руки. – Еще на позапрошлой неделе «Франкфурт Цайтунг» давала материал о «Робин Гуде» на четверть полосы. Мой агент показывал мне вырезку, а я определенно говорила тебе о ней.

– В связи с закрытием мюзикла редактор хочет поставить в номер еще один материал, он попросил меня взять интервью у вас, герр Кершнер. – Энн решила и дальше идти напролом. – Вы не могли бы уделить мне несколько минут для беседы?

– Почему бы нет? – пожал плечами Альберт и посмотрел на свою спутницу. – Люси, дорогая, ты проживешь без меня несколько мгновений?

Блондинка поджала пухлые губки.

– Так и быть, но постарайся не задерживаться слишком долго. Иначе я соскучусь.

– Я буду развлекать тебя, Люси, – произнес молчавший до сих пор Матиас Реннер.

– Вот уж спасибо! – тряхнула волосами нахалка. Энн никогда не нравились такие высокомерные девушки. Она сама скромностью не отличалась, однако есть определенная разница между самоуверенностью и хамством.

– Что ж, идемте, фройляйн Лейси. – Альберт Кершнер зашагал прочь из зала, и Энн пришлось поспешить за ним. – Судя по вашему имени и акценту, вы не немка.

– Нет, – улыбнулась Энн. – Я англичанка, но живу и работаю во Франкфурте.