Чудо для тебя - Наталия Полянская

– А с Сергеем ты об этом говорил? – Алексей смотрел цепко – несмотря на свое нынешнее состояние, деловой хватки он не утратил.

– Пока нет, – печально усмехнулся Вениамин. – Он сегодня усвистел, отмахнулся: потом, все потом. Я хочу, чтоб он по своему финансовому ведомству прошелся, вдруг обнаружатся несостыковки.

– М-да. Я бы тоже с удовольствием просмотрел текущую документацию. – Забытый бульон остывал. – Независимо от Сергея. Свежим взглядом, так сказать.

– В офис хочешь съездить? – мгновенно разгадал тайные планы друга Вениамин. – И не думай. Дверь бревном припру.

– Знаю, – уныло сказал Алексей. – Потому даже не высказываю эту идею. Сопротивление бесполезно, все решили за меня.

– Дурак, – беззлобно сказал Веня.

Алексей хмыкнул и принялся за бульон.

Разговор о делах фирмы продолжить не удалось: по лестнице дробно протопали сандалии, и на кухне появился Илья, удивительно похожий на Алексея несколькими минутами ранее: такой же заспанный и взъерошенный. Разве что цвет лица у пацана был не в пример здоровее. Сын был очень похож на отца: темненький, с такими же внимательными серыми глазами.

– Пап! Па-ап! – завело с порога любимое дитя. – Там сейчас мультики по первой программе, пойдем смотреть?

– Илья, – сурово сказала ему бабушка, – ты разве не видишь, что папа и дядя Веня работают? И почему ты не здороваешься?

– Ой, здрасте, дядя Веня. – Вениамин, ухмыльнувшись, кивнул. – Как же они работают, когда они кушают? Я тоже хочу пирожок!

– Илюш, видишь, у нас бумаги разложены, – мягко объяснил сыну Алексей. – Значит, работаем. Дядя Веня приехал о делах фирмы поговорить.

– А бабушка говорит, за едой читать вредно, – заявил Илья, устраиваясь на стуле и болтая ногами. – Правда, ба? Пап, ну пошли. Там мультики же. Про Винни-Пуха.

– Куда идем мы с Пятачком – большой, большой секрет! – продекламировал Веня.

Алексей покачал головой:

– Пропала работа. – Но никакого неудовольствия в его голосе не было. Может, и правда, не так ему и хочется в офис, как он желает показать? Старательно культивируемый смысл жизни – работа, семья… Семья, Илюша и мать, всегда рядом с Алексеем, а интерес к работе он постоянно поддерживает. Только вот Вениамин знает, что он устал. И по глазам Маргариты Викторовны Венька видел, что мать знает об этой усталости сына, которая сквозит в его словах и жестах, хотя Алексей старательно убеждает окружающих, что он не сдался, что он живет и идет вперед. Просто взгляд у него временами был совсем мертвый.

– Ну мультики так мультики, – весело сказал Веня. – Ну их к черту, Алекс, эти бумажки. Не улетит наш ветерок. Давайте, правда, про Винни-Пуха смотреть. – Он встал, подхватил смеющегося Илюшку и подбросил его к потолку – благо, высота потолка позволяла. – Куда идем мы с Пятачком…

И все-таки странно, думал Вениамин, устраиваясь в мягком кресле перед телевизором. Слухи ему не нравились. И еще меньше ему сейчас нравилось то, что происходило в этом доме. Вроде бы все хорошо: пирожки, Винни-Пух, передник в клеточку; а за всем этим – непроходящая тоска, тщательно скрываемая ото всех, в первую очередь от самих себя. Тяжесть булыжника, завернутого в красивую бумагу. Камень все равно остается камнем, как его ни заворачивай. Какие бы маски ни носили все обитатели этого дома, Веня все равно видел суть. Его задачей было – не дать тоске поселиться здесь окончательно.

Глава 9

Кравцов довез Настю прямо до дверей, как и обещал; несмотря на слабое сопротивление, взял пакеты и направился к подъезду. Стася пожала плечами и двинулась за ним.

– Темно, хоть глаз выколи! – Кравцов стоял на пороге.

– Опять лампочку разбили, – вздохнула Настя, – или выкрутили. – Такое случалось частенько: домофона не было, только кодовый замок, который легко открывался простым подбором, а неподалеку находилась средняя школа.

– Такая женщина, как вы, не должна жить в подобном месте, – пафосно начал Кравцов, но его перебили:

– Это моя жена, и нам с ней решать, где жить.

Стася, вздрогнув, обернулась. Ваня стоял у нее за спиной, держа в руках лыжи, и исподлобья смотрел на Кравцова. Света, падающего из окон первого этажа, было недостаточно, чтобы по достоинству оценить всю гамму чувств на лице мужа, но Настя мысленно застонала. Ничего хорошего такая встреча не предвещала. А ведь было предчувствие! Пошла на поводу у настырного рекламщика… Теперь придется расхлебывать.

– Что вы, что вы, – насмешливо сказал Кравцов, оглядывая Ивана с ног до головы. – Я ни в коем случае не лезу в вашу семейную жизнь.

– А вы вообще кто такой? – поинтересовался Ваня.

– Это Сергей Кравцов из рекламного агентства «Тайлер», – поспешно сказала Настя. – Он любезно подвез меня домой после переговоров. Идем, Ваня. До свидания, господин Кравцов, спасибо за помощь. – Она чуть ли не силой отняла у него пакеты.

– И я был чрезвычайно рад познакомиться с вами, госпожа Райнес. Надеюсь на скорую встречу. – Кравцов усмехнулся, слегка поклонился Насте и прошел мимо Ивана, едва не коснувшись плечом.

Ваня проследил за ним ненавидящим взглядом, увидел серебристую иномарку и поджал губы.

– Идем домой, Ваня, – спокойно сказала Стася.

Он ничего не ответил, молча прошел мимо нее в подъезд, даже не сделав попытки взять пакеты.

В лифте супруги молчали. Настя догадывалась, что теперь будет, – при всей своей внешней вялости Иван был чрезвычайно ревнив. Причем ревновал он по мелочам: к мужчине, который подал Насте руку по выходе из автобуса, к симпатичному парню, заводящему с ней веселый разговор в магазине… Странно, что мужа совершенно не беспокоила ее работа в престижном казино, где постоянно крутятся обеспеченные мужчины.

Дома Иван поставил лыжи в угол, скинул куртку и ботинки, молча прошел в гостиную и с грохотом захлопнул за собой дверь. Настя устало присела на пуфик, стоявший в прихожей. Просто руки опускаются. Сейчас ей придется говорить с ним, оправдываться, хотя оправдываться совершенно не за что, она не переступила установленных норм приличия. Ну не целовалась же она с Кравцовым в подъезде, в самом деле! Настырный мужик всего лишь помог ей донести тяжелые пакеты до дому, она же его не заставляла. Настроение было пакостное, желание мириться с Ваней отсутствовало – своей вины Стася не чувствовала. Ну и ладно, внезапно рассердившись, подумала она. Пусть сам решает, хочет он с ней говорить или нет.