Безумный Египет - Олеся Чертова

– Мне что, адрес тебе назвать? – не поняла Стелла.

– Нет. Я хочу, чтобы ты отчётливо представила себе то место, куда хочешь попасть. Представила?

– Ну, допустим, – Стелле снова стало жутко от его мистификаций. – Может, лучше проводи меня до шоссе…

– Мне нужно коснуться тебя… – он плавно приблизился. – Не бойся…

Стелла не успела ничего сказать и не успела увернуться. Незнакомец поднял руку. Стелла отчётливо увидела его узкую белую ладонь с длинными пальцами. Он прижал ладонь к её лбу, всего на мгновенье, и тут же отнял.

– Теперь обхвати меня за шею, – Произнёс незнакомец. Стелла не решалась. – Ну, быстрее… – скомандовал он. Стелла робко повиновалась. – Отверни лицо в сторону, закрой глаза… и держись крепче.

Стелла почувствовала, как его рука железной хваткой стиснула её талию. А потом был взрыв или сильный толчок снизу и ветер, сильный ветер в лицо. Стелла судорожно стиснула плечи незнакомца, вцепилась пальцами в ткань плаща.

– Не бойся, – прошептал он совсем рядом, и Стелла ощутила его тёплое живое дыхание.

Она медленно приоткрыла глаза и то, что предстало перед её взором, шокировало девушку: лес, спокойная тёмная равнина, змейка шоссейной дороги и бледные огни города впереди – всё это осталось далеко внизу. А рядом были звёзды и облака, прозрачные, ночные облака, где-то на уровне ног. Это было совершенно нереально. Стелла повернула голову. Она хотела увидеть того, кто нёс её с сумасшедшей скоростью по ночному небу. Но мешал ветер. Он трепал ткань капюшона, не давая рассмотреть того, кто скрывался под ним. Всего на миг мелькнул точёный профиль и спутанные огненно-рыжие волосы.

– Закрой глаза, – проговорил он.

Стелла повиновалась.

«…Легенда гласит, что всякий, кто коснётся упавшей звезды сразу после её падения, завладеет небывалым могуществом. И не всякому смертному эта власть по силам. Многие от неё способны лишиться рассудка, возненавидеть ближних своих, пойти на преступление. И только Ловец не подвластен силе, которая таится в упавшей звезде, ибо он не есть человек. И ему чуждо властолюбие, сребролюбие и желание возвыситься. Возможно, он уже давно лишился рассудка, в человеческом понимании…»

– Стелла, опять пришёл Кирилл, – мама робко остановилась на пороге. – Что мне ему сказать?

– То же, что и вчера, – Стелла не подняла взгляд от книги. – Скажи, чтобы проваливал.

Мама вздохнула и вышла. Стелла слышала, как мама что-то объясняет Кириллу, но слов разобрать не смогла. Тон мамы был печально сочувствующим и это разозлило Стеллу… Потом хлопнула входная дверь.

В комнату снова вошла мама, она принесла роскошный букет цветов и смешного медвежонка в соломенной шляпке.

– Здесь в букете записка, – многозначительно сказала мама и поставила вазу с букетом к двум подобным охапкам дорогущих цветов.

Стелла не отреагировала никак. Мама повертела в руках медвежонка и посадила его на комод рядом с белым зайчиком и рыжей собачкой.

– Может, не стоит так, Стелла, – робко заметила она. – Мальчик так раскаивается…

Стелла захлопнула книгу. Ей хотелось, конечно же, встать и уйти. Так всегда заканчивались нелепые разговоры с мамой о Кирилле, но мешала повязка на ноге и грелка со льдом. Поэтому, Стелла просто отвернулась к окну, всем видом показывая, что этот разговор ей неприятен. Но маму трудно было остановить. Она и так стала значительно сговорчивее после того, как три дня назад обнаружила среди ночи дочку на крыльце, в полном одиночестве, с распухшей ногой. И когда под утро появился до смерти перепуганный Кирилл, мама на порог его не пустила и даже немножко покричала. Но уже к вечеру её гнев стал сменяться на милость. И хоть в открытую требовать от дочки благосклонного отношения к Кириллу она не смела, но с ним самим уже любезничала вовсю и советовала выждать время, пока Стелла «перебесится».

– Стелла, дочка, – мама присела на край кровати. Этот прикол она позаимствовала из американских мелодрам. – Ты ведь тоже не права. Зачем ты сама пошла в лес? Кирилл хотел с тобой поговорить. Тебе это не понравилось, но это же не повод, чтобы уйти в лес посреди ночи. Цивилизованные люди всегда достигают согласия в беседе. А у тебя на всё одна реакция – развернулась и пошла. Разве не так?

Стелла молчала.

– Ты слишком несправедлива к мальчику, – не унималась мама. – Дай ему возможность хотя бы оправдаться. Ты не думай, он ушёл. Он придёт завтра, после школы. Если хочешь, придут твои друзья тебя проведать. Это он так сказал. А, Стелла? – мама погладила дочку по лицу. – Подумай… Я пойду.

Когда дверь за мамой закрылась, Стелла откинулась на подушку. Ах, как иногда она жалела, что не умеет скандалить, орать и доказывать свою правоту с пеной у рта. Стелла не умела отстаивать себя долго и шумно, ей проще было смолчать, уйти или согласится. Стелла много раз пыталась себя перевоспитывать, но без особого успеха. С посторонними людьми ещё кое-как получалось, Стелла умела быть сдержанно-непреклонной, а вот с мамой никак. Папино воспитание – мама всегда права, с мамой не спорить, маму надо жалеть. Стелла физически ощущала, как копится в ней, складывается в большие стопки негативная энергия, лежит и отравляет её изнутри. Нужно уметь выплёскивать негатив, нельзя всё держать в себе. Но как? Стелла не знала. Если бы можно всё это было делать без слов – вот взмахнул рукой и рухнула крыша. Сразу бы полегчало.

В комнату заглянул Андрюшка, младший брат.

– Ты как? – он смотрел на ногу.

– Нормально, – Стелла улыбнулась и пожала плечами. – Уже нормально. Просто вывих, ничего страшного.

– Просто вывих, – повторил Андрей. Он вытянул шею и заглянул за дверь, туда, где стоял комод. – О, у тебя тут оранжерея.

– И магазин игрушек, – засмеялась Стелла.

– Мачо-мучачо напрягается… – сострил брат.

– Лучше бы выпрягался побыстрее.

Андрюшка загоготал.

– Я думал, мама его после этого, – он кивнул на забинтованную ногу, – на порог не пустит…

– Я тоже на это надеялась, – вздохнула Стелла.

– Мама сказала, ты домой на попутке добралась?

– Да, меня подвезли.

– Повезло…