История Джейн N - Лори Фариа Столарц

Закрытые окна.

Мама всегда напоминала мне, чтобы я следила за своим. К тому же дом нашего соседа ограбили. И я не спрашивала родителей, не обнаруживали ли они мое окно открытым. А вдруг я сама его так оставила? Не говоря уже о том, что домой я вернулась поздно ночью, уже после отбоя. Кто б захотел нарываться?

Свет все не зажигался. Я села, не в силах избавиться от образа монстра, пролезающего в окно моей спальни, рыскающего в моем шкафу и перебирающего мои вещи. Эта картинка грызла меня большую часть ночи, точно поселившаяся в мозгу крыса. Вряд ли мне удалось поспать больше тридцати минут кряду.

Который сейчас час?

Я встала и двинулась вперед, чувствуя под ногами скомканную одежду – результат моей истерики. Я опустилась на четвереньки и ощупала все вокруг, натыкаясь на коробки со снеками, разбросанные футболки и бутыль с водой. Последнюю я пододвинула к себе и сделала глоток. По подбородку и шее потекла вода. Бутыль показалась мне слишком тяжелой. Мои мускулы начали слабеть. Я почувствовала дрожь в большом пальце.

Несмотря на темноту, я принялась выжимать бутыль точно гирю, чтобы разработать бицепс и трицепс – по тридцать раз каждой рукой, все так же ожидая света. Еще я сделала пятьдесят подъемов ног и тридцать приседаний.

Света.

Все еще.

Нет.

Но физическая активность придала мне энергии. Я спрыгнула с кровати, вспомнив фильм, где главная героиня вскрыла матрас ножом для резки бумаги.

Я надавила на ткань и почувствовала под ней пружины. Насколько сложно было бы вырвать одну и превратить ее в оружие? Я проиграла в голове сцену: парень входит в комнату; я валяюсь на полу, притворяясь мертвой. Еда за несколько дней скопилась в коридоре, якобы что-то не так. Засунув пружину в рукав, я жду, пока парень наклонится, чтобы поднять меня. И тогда ударяю его импровизированным ножом в шею, прямо в яремную вену.

Где вообще расположена яремная вена?

Недалеко от сонной артерии.

Почему я так невнимательно слушала учителя на биологии?

После удара я пинаю тюремщика в живот и бегу к двери. Он наверняка оставит ее открытой. Как еще ему меня вынести?

Я провела пальцами по ткани матраса. Та была толстой, как винил. Мне понадобится что-нибудь острое.

А еще мне нужно больше света.

Я направилась к ванной, спотыкаясь об одежду и снеки. Наконец моя нога ступила на холодную керамическую плитку. Вспыхнул свет, и это было похоже на маленькую победу. Он лился в главную комнату, освещая примерно четверть помещения – ровно столько, что стало видно образовавшийся там беспорядок.

И достаточно.

Чтобы чувствовать себя.

Не такой беспомощной.

Я обыскала ванную комнату – шкаф, душ, – но самым острым обнаруженным мной инструментом по-прежнему оставалась молния на толстовке. Не лучшее решение, но сойдет.

Я осталась в ванной, сделала больше подъемов ног, даже пару отжиманий, нарисовала зубной пастой полосы на унитазе и цветы на плитке, а сама все проверяла и перепроверяла свет в главной комнате.

Там оставалось темно.

Что-то пошло не так.

Мысли обрушились на меня, точно несущиеся составы товарного поезда: вдругэтотпареньумерибольшеневернется, светникогданевключится, ияумруотголода? Какдолгоможнопродержатьсябезводы? Еслипареньнемертв, придетлионкомне, чтобы/понаблюдать/изнасиловать/запытать/убитьменя? Вдругяизрасходуювесьсветвваннойиостанусьвполной темноте?

Я поспешила обратно к лазу и выглянула в коридор, но и там было темно.

Не паникуйте.

Включите мозги.

Оцените ситуацию.

Подумайте, что и как из оказавшегося под рукой можно использовать.

Крепко сжав молнию в руке, я легла на кровать и стала терзать край матраса. Ткань казалась сверхпрочной. Сначала поддались лишь несколько ниток. Тем не менее я тянула каждую, пытаясь расшевелить и другие, пока пальцы не начало жечь. Я представила себе крошечные красные точки, образующиеся у меня под кожей, как сижу в темноте целыми днями, пытаясь остаться в здравом уме.

Мне очень нужна была еда, хотя я не чувствовала голода. Может, с ней я сумею мыслить ясно.

Я чувствовала запах готовящейся пищи – аромат чеснока и тушеных помидоров, как в итальянском ресторане. Почему не появился завтрак? Сколько времени прошло с тех пор, как парень приносил мне теплую пищу?

Со времен истерики.

Как давно это было?

Как долго я спала?

Почему я постоянно такая уставшая?

Я ждала у лаза, опустошая одну из коробок со снеками – упаковку соленых крекеров, – а мысли метались, внутренности тряслись.

Раздался стук – от стены, где-то возле комода. Поначалу я не двинулась. Время от времени в здании раздавался какой-нибудь шум: скрип клапанов, гул труб, хлопанье дверей, смыв туалетов…

Я сделала глоток воды. Снова раздался стук, точно по некоей каденции: тук, тук-тук, бум, бац. Я поползла в сторону комода. Присев рядом, прижалась ухом к стене. Удары все не стихали – сначала быстрые, затем медленные, потом громкие и тихие. Я легонько постучала в ответ.

Звук оборвался. И мое дыхание тоже. Я встала на колени и прижалась губами к стене.

– Ты кто? – Я снова постучала.

– Мейсон, – ответил мужской голос.

Мое тело напряглось и замерло – всё, кроме сердца – оно, наоборот, сильнее забилось в груди. Я почувствовала его вибрацию во всех костях.

– Он тебя тоже похитил? – спросил Мейсон.

Я открыла рот, но не издала ни звука. А вдруг это уловка?

– Нас много, – сказал незнакомец. – Я пробирался сквозь стены, через вентиляционные шахты.

Из коридора донесся шорох. Я подобралась, ожидая, что дверь распахнется и монстр ворвется внутрь.

– Эй? – позвал Мейсон.

Я задержала дыхание и сосчитала до пяти, пытаясь отодвинуть комод подальше от стены, но цепочка оказалась слишком короткой. Мейсон снова заговорил – что-то о трубах отопления и паре месяцев.

– Что? – переспросила я, стараясь говорить тише.

– … скажешь ему, ладно?

Моему мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы заполнить пробелы в услышанном вопросе. Но прежде чем я ответила, Мейсон сообщил, что должен уйти.

– … завтра, – сказал он.