Золотой ключик или Приключения Буратино - Алексей Толстой

И он чихнул так, что пепел поднялся столбом в очаге.

Когда доктор кукольных наук начинал чихать, то уже не мог остановиться и чихал пятьдесят, а иногда и сто раз подряд. От такого необыкновенного чиханья он обессилевал и становился добрее.

Пьеро украдкой шепнул Буратино:

– Попробуй с ним заговорить между чиханьем…

– Аап-чхи! Аап-чхи! – Карабас Барабас забирал разинутым ртом воздух и с треском чихал, тряся башкой и топая ногами.

На кухне всё тряслось, дребезжали стёкла, качались сковороды и кастрюли на гвоздях.

Между этими чиханьями Буратино начал подвывать жалобным тоненьким голоском:

– Бедный я, несчастный, никому-то меня не жалко!

– Перестань реветь! – крикнул Карабас Барабас. – Ты мне мешаешь… Аап-чхи!

– Будьте здоровы, синьор, – всхлипнул Буратино.

– Спасибо… А что – родители у тебя живы? Аап-чхи!

– У меня никогда, никогда не было мамы, синьор. Ах я, несчастный! – И Буратино закричал так пронзительно, что в ушах у Карабаса Барабаса стало колоть, как иголкой.

Он затопал подошвами:

– Перестань визжать, говорю тебе! Аап-чхи! А что – отец у тебя жив?

– Мой бедный отец ещё жив, синьор.

– Воображаю, каково будет узнать твоему отцу, что я на тебе изжарил кролика и двух цыплят. Аап-чхи!

– Мой бедный отец всё равно скоро умрёт от голода и холода. Я его единственная опора в старости. Пожалейте, отпустите меня, синьор.

– Десять тысяч чертей! – заорал Карабас Барабас. – Ни о какой жалости не может быть и речи. Кролик и цыплята должны быть зажарены. Полезай в очаг.

– Синьор, я не могу этого сделать.

– Почему? – спросил Карабас Барабас только для того, чтобы Буратино продолжал разговаривать, а не визжал в уши.

– Синьор, я уже пробовал однажды сунуть нос в очаг и только проткнул дырку.

– Что за вздор! – удивился Карабас Барабас. – Как ты мог носом проткнуть в очаге дырку?

– Потому, синьор, что очаг и котелок над огнём были нарисованы на куске старого холста.

– Аап-чхи! – чихнул Карабас Барабас с таким шумом, что Пьеро отлетел налево, Арлекин – направо, а Буратино завертелся волчком.

– Где ты видел очаг, и огонь, и котелок нарисованными на куске холста?

– В каморке моего папы Карло.

– Твой отец – Карло! – Карабас Барабас вскочил со стула, взмахнул руками, борода его разлетелась. – Так, значит, это в каморке старого Карло находится потайная…

Но тут Карабас Барабас, видимо не желая проговориться о какой-то тайне, обоими кулаками заткнул себе рот. И так сидел некоторое время, глядя выпученными глазами на погасающий огонь.

– Хорошо, – сказал он наконец, – я поужинаю недожаренным кроликом и сырыми цыплятами. Я тебе дарю жизнь, Буратино. Мало того…

Он залез под бороду в жилетный карман, вытащил пять золотых монет и протянул их Буратино.

– Мало того… Возьми эти деньги и отнеси их Карло. Кланяйся и скажи, что я прошу его ни в коем случае не умирать от голода и холода и, самое главное, не уезжать из его каморки, где находится очаг, нарисованный на куске старого холста. Ступай, выспись и утром пораньше беги домой.

Буратино положил пять золотых монет в карман и ответил с вежливым поклоном:

– Благодарю вас, синьор. Вы не могли доверить деньги в более надёжные руки…

Арлекин и Пьеро отвели Буратино в кукольную спальню, где куклы опять начали обнимать, целовать, толкать, щипать и опять обнимать Буратино, так непонятно избежавшего страшной гибели в очаге.

Он шёпотом говорил куклам:

– Здесь какая-то тайна.

Глава 9

По дороге домой Буратино встречает двух нищих – кота Базилио и лису Алису

Рано утром Буратино пересчитал деньги – золотых монет было столько, сколько пальцев на руке, – пять. Зажав золотые в кулаке, он вприпрыжку побежал домой и напевал:

– Куплю папе Карло новую куртку, куплю много маковых треугольничков, леденцовых петухов на палочках.

Когда из глаз скрылся балаган кукольного театра и развевающиеся флаги, он увидел двух нищих, уныло бредущих по пыльной дороге: лису Алису, ковыляющую на трёх лапах, и слепого кота Базилио.

Это был не тот кот, которого Буратино встретил вчера на улице, но другой, – тоже Базилио и тоже полосатый.

Буратино хотел пройти мимо, но лиса Алиса сказала ему умильно:

– Здравствуй, добренький Буратино! Куда ты так спешишь?

– Домой, к папе Карло.

Лиса вздохнула ещё умильнее:

– Уж не знаю, застанешь ли ты в живых бедного Карло, он совсем плох от голода и холода…

– А ты это видела? – Буратино разжал кулак и показал пять золотых.

Увидев деньги, лиса невольно потянулась к ним лапой, а кот вдруг широко раскрыл слепые глаза, и они сверкнули у него, как два зелёных фонаря.

Но Буратино ничего этого не заметил.

– Добренький, хорошенький Буратино, что же ты будешь делать с этими деньгами?

– Куплю куртку для папы Карло… Куплю новую азбуку…

– Азбуку, ох, ох! – сказала лиса Алиса, качая головой. – Не доведёт тебя до добра это ученье… Вот я училась, училась, а – гляди – хожу на трёх лапах.

– Азбуку! – проворчал кот Базилио и сердито фыркнул в усы. – Через это проклятое ученье я глаз лишился…

На сухой ветке около дороги сидела пожилая ворона. Слушала, слушала и каркнула:

– Врут, врут! ..

Кот Базилио сейчас же высоко подскочил, лапой сшиб ворону с ветки, выдрал ей полхвоста, – едва она улетела. И опять представился, будто он слепой.

– Вы за что так её, кот Базилио? – удивлённо спросил Буратино.

– Глаза-то слепые, – ответил кот, – показалось – это собачонка на дереве…

Пошли они втроём по пыльной дороге. Лиса сказала:

– Умненький, благоразумненький Буратино, хотел бы ты, чтобы у тебя денег стало в десять раз больше?

– Конечно, хочу! А как это делается?

– Проще простого. Пойдём с нами.

– Куда?

– В Страну Дураков.

Буратино немного подумал.