True believer: взлет и падение Стэна Ли - Абрахам Рисмен

Однако не очень долго. В 1899 году был плохой урожай, и в Румынии начался экономический кризис. В сочетании с продолжающейся политикой антисемитизма жизнь еврейской диаспоры стала невыносимой, и начался массовый исход из страны. Начиная с этого времени количество эмигрантов постоянно увеличивалось. В 1899 году уехало 1300 человек, еще более 6000 в 1900 году, а до конца первого десятилетия XX века в общей сложности 54 000 человек. Многие шли пешком до портов, из которых отплывали в Америку на кораблях. Этих людей на идише называли fusgeyers – «пешими странниками», и их исход являлся самым важным событием для евреев всего мира. В то время как в 1880-х годах в Америку иммигрировало гораздо больше евреев из России, чем из Румынии, среди уехавших существовала большая разница в процентном отношении евреев и не-евреев. Из России от бедности и лишений уезжали не только евреи, но и представители других национальностей, из Румынии же, начиная с 1900 года, эмигрировали практически одни евреи, спасавшиеся от гнета политических преследований.

Большинство иммигрантов из Европы прибывали в Нью-Йорк, куда и приплыли родители Селии и Ианку (которые, будучи детьми, на тот момент еще не были знакомы). Семья Соломонов приехала первой – в день после Рождества 1901 года. Занфир и Софи с детьми приплыли на корабле «Маджестик». На острове Эллис профессию Занфира записали как «рабочий». Так представители властей записывали всех тех, у кого не было какой-либо определенной профессии. Возможно, Занфир не понял, о чем его спрашивали, и не хотел говорить представителям властей правду или просто решил начать жизнь с чистого листа. Семья поселилась на 4-й улице, поблизости от «Маленькой Румынии». Сейчас этот район считается частью Ист-Виллидж, но тогда он числился частью Нижнего Ист-Сайда. Несмотря на то что сейчас жизнь в тех местах в тот исторический период сильно романтизируют, существование для вновь прибывших было очень непростым. Возможно, что Соломоны были знакомы с Марком Эли Раважем, проживавшем ранее в Васлуе, который приехал в Америку в 1900 году и позже описал ужасные условия существования в этом, пожалуй, одном из самых густонаселенных районов мира.

«Иммигранты совершенно не были готовы к таким условиям жизни, – писал Раваж. – Первым осознанием человека по приезде в Нью-Йорк было понимание того, в каких ужасных условиях были вынуждены жить его соотечественники. Потом иммигрант привыкал, ему приходилось смириться с тем, что здесь придется жить точно так же, после чего он с фаталистической отрешенностью констатирует, что это – Америка». Люди ютились в невероятно тесных условиях в темных квартирах по десять человек в комнате, зачастую отделяясь от соседей висящей простыней. Мужчины, работавшие в Старом Свете докторами и адвокатами, были вынуждены продавать вещи на улицах. «Пресловутая американская свобода, – писал Раваж, – означала, что уважаемым гражданам приходилось продавать капусту с ужасных тележек и жить в грязных трущобах, в которые не попадал и луч света».

Несмотря на сложности, члены семьи Соломонов нашли себе работу. Родители открыли бизнес по производству шляп, а Селия, когда выросла, пошла работать продавщицей в универмаг «Вулвортс», где спустя некоторое время стала бухгалтером. Ее привезли в Америку еще ребенком, поэтому она говорила по-английски настолько хорошо и совершенно без акцента, что ее собственные сыновья могли усомниться в том, что она действительно родилась в Румынии. Со стороны матери у Стэна были все предпосылки для того, чтобы стать настоящим стопроцентным американцем.

Ианку покинул родину уже к ближе концу исхода евреев из Румынии. Он прибыл на остров Эллис 6 августа 1906 года на корабле «Ниу Амстердам» (что значит «Новый Амстердам»), отплывшем из Роттердама. У него не было никакой собственности, кроме одежды на плечах и четырех долларов в кармане. С ним прибыл его брат Литман, о котором мы знаем крайне мало. Девятнадцатилетний Ианку был худым и невысокого роста. Представители иммиграционных властей записали его имя и фамилию на английский манер, и он стал Джейкобом Аароном. Позднее Ианку стал называть себя еще более американским именем, которое произносил с сильным акцентом, от которого так и не избавился. Он стал называть себя Джеком. В Румынии он обучился на шорника – мастера по изготовлению седел и конской упряжи. Во время его юности основным видом транспорта все еще был конный. Джек поселился в Нью-Йорке и начал работать закройщиком в расположенном на Манхэттене Швейном квартале.

В Швейном квартале работало много таких же евреев-иммигрантов, как и Джек. Однако Джек был высококвалифицированным специалистом. Закройщики относительно неплохо зарабатывали, потому что у них была очень ответственная работа – они вырезали выкройки из рулонов ткани. Если швея совершала ошибку, то могла «запороть» одно платье, но если плохо отрезал закройщик, то он мог «загубить» большое количество дорогой ткани. Следовательно, у Джека были хороший глазомер и твердая рука. Мы не знаем, где он жил на этом этапе своей жизни, но, скорее всего, как и многие другие евреи-выходцы из Румынии, снимал квартиру в районе Нижнего Ист-Сайда. В среде еврейской диаспоры выходцы из Румынии считались бонвиванами, щеголями и кутилами, привносили некоторую остроту и огонь в общую массу иммигрантов, словно душистая и перченая колбаса пастрами, рецепт которой сформировался под влиянием турков и который выходцы из этой страны привезли с собой в Америку. Многие евреи-выходцы из Румынии работали в ресторанном бизнесе и сфере производства пищевых продуктов. Кроме этого румынские евреи организовали первый театр, дававший представления на языке евреев Восточной Европы – идише, и ставший известным своими яркими и страстными постановками. Любопытно, что стиль этих постановок во многом был похож на выступления и манеру держаться в обществе, которые позднее наблюдались у Стэна.

Ни Стэн, ни Ларри не оставили никаких семейных историй о том, как встретились их родители. Вполне вероятно, что Джек и Селия познакомились не в районе Нижнего Ист-Сайда. В Нью-Йорке расширялась сеть метрополитена, и многие евреи стали переезжать в другие, менее заселенные районы города. В 1918 году Джек жил в доме № 40 на 116-й улице на Манхэттене около Колумбийского университета. Его адрес нам известен потому, что он написал его на регистрационной карточке призывника, поскольку Первая мировая война закончилась только в конце 1918 года. Если судить по информации на этом документе, выясняется одна грустная подробность жизни Джека в тот период – в качестве ближайшего родственника он написал имя своего отца, проживавшего в Румынии. Это довольно странно, поскольку часть его родственников уже проживали в США. В Америке жил его брат Литман, сестра Ребекка (или Беки), а также брат Велвл (он же Вилли), который поселился в Титусвилле, штат Пенсильвания. Ларри вспоминает, что Стэн практически никогда не упоминал своих родственников, но дочь Вилли, Марта Ляйбер Дермер (в этой ветви семьи использовали альтернативное написание фамилии Либер), говорила, что ее отец регулярно бывал в Нью-Йорке и «Джек всегда был рад его видеть. У него с моим отцом были близкие и теплые отношения». Правда, Марта говорила, что сам Джек, насколько ей известно, никогда их не навещал. Марта также вспоминала, что отец Джека Симон в конце концов оказался в Палестине, часть которой потом стала Израилем. Так что вполне вероятно, что у Стэна Ли на Святой земле есть племянники или племянницы.