Сделка обреченных - Давид Кон

Дождь усилился и превратился из моросящего в проливной. Прикрывая плащом голову, Андрей перебежал через дорогу и заскочил в телефонную будку. Снял трубку и набрал номер.

Госсе ответил сразу, словно ждал звонка.

– Здравствуйте, Андрэ, – сказал он. – Вам удалось найти Мартинесов?

– Удалось. – Андрей смахнул со лба капли дождя. – Я нашел внука Жильбера Мартинеса, и он дал мне адрес своего отца, который живет в Барбизоне. Я вот думаю, ехать мне туда или нет. А как дела у вас?

– Я говорил с начальством. По операции «Каталина» ничего нет. Ни в одном каталоге. Ни в одном архиве. Даже в секретных.

– Я так и думал, – вырвалось у Андрея.

– Да, но вот что странно. Ничего нет и по гибели Пьера Матина. Обычно в архив поступают рапорты руководителей отделений о том, что произошло. А здесь – ничего. Только сообщение о том, что Матин погиб. – Госсе выдержал паузу, очевидно, ожидая, что Андрей что-то скажет. Но Андрей молчал, и француз продолжил: – Андрэ, я чувствую, гибель Матина связана с операцией «Каталина». Иначе не может быть, Андрэ. Поверьте мне!

И этот туда же. Увлекающийся архивариус. Чувствует он! А чем все это может кончиться, не чувствует? Когда Андрей заканчивал свою первую статью по истории «Красной капеллы», ему организовали встречу с бывшим резидентом ГРУ в Австрии. Сухой старичок с вытянутым морщинистым лицом и застывшим взглядом коротко пожал ему руку и покачал головой. «У вас очень сложная профессия, молодой человек, – сказал он. – Прошлое разведки – такая же тайна, как и ее настоящее. Боюсь, ваши работы будут страдать поверхностным подходом к проблеме». Андрей вежливо улыбнулся. «Вы, вероятно, считаете, что я преувеличиваю, – продолжил старик. – Юношеский максимализм диктует вам убежденность, что вам удастся лавировать между различными силами. Но вы должны понимать, насколько это опасно. Разведка не терпит тех, кто приближается к ее тайнам. Не говоря уже о тех, кто в них проникает».

Вот именно. Не терпит. А он проник. Нет, пока не проник, но делает все возможное для того, чтобы проникнуть. И думает, что на это не обратят внимание?

Госсе по-своему расценил молчание Андрея.

– Андрэ, я уверен в этом. Матин и Мартинес – части операции «Каталина», – гораздо тише сказал француз и, не дождавшись ответа, добавил: – Вы поедете в Барбизон?

– В Барбизон?

Андрей все еще колебался. Может быть, он заблуждается и нет никакой тайны? Он испугался тени, призрака, мифа. А на самом деле речь идет о какой-то чиновничьей оплошности, из-за которой документы о «Каталине» просто оказались потеряны. Почему бы ему не довести дело до конца? Ведь поездка к сыну Жильбера Мартинеса ничем не грозит. Чего бояться? Он же решил вернуться в науку, чтобы искать истину. И вот готов отступить при первой же трудности. Андрей вспомнил рассказ отца, статью которого о причинах «Пражской весны» раскритиковал сам всемогущий секретарь ЦК Михаил Суслов. «Я должен был написать опровержение на самого себя, – говорил отец, попыхивая своей неизменной трубкой. – Или распрощаться с мечтой о докторской диссертации». – «И что ты выбрал? » – с замиранием сердца спросил двенадцатилетний Андрей. Отец рассмеялся, потрепал его по плечу и вздохнул: «Доктором мне стать так и не удалось. Так что вся надежда на тебя».

Андрей кашлянул. Госсе ждал его ответа, тяжело дыша в трубку.

– Я поеду в Барбизон, – сказал Андрей. – Сейчас вызову такси и поеду.

– Хорошо, Андрэ, – облегченно выдохнул Госсе. – Тогда вечером я буду ждать вашего звонка. Я чувствую, что у Мартинеса вас ждет что-то необычное.

– Поживем – увидим, – буркнул Андрей и повесил трубку.

11

Лиза выехала в Компьень рано утром. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Накануне до двух часов ночи ей пришлось провозиться в мастерской. Жюль Перно оказался прав. Переделок было много. Лиза укорачивала юбки, распускала вытачки, отпарывала подкладки и заставляла швей вновь все пришивать. Она придирчиво осматривала модели и вновь бралась за ножницы.

Наконец Лиза окинула взглядом двенадцать манекенов и довольно кивнула. Такую коллекцию не стыдно выставить в зале ресторана Laperouse сразу после коллекции Миучии Прада. Лиза села на диван, чувствуя, что подняться, сесть в машину и доехать до дома будет непросто. Рядом плюхнулся Жюль Перно.

– Надо ехать, – сказал он.

Лиза кивнула. Перно обнял ее за плечи.

– Завтра поспи подольше. До четырех в Laperouse делать нечего. – Перно выдержал паузу и великодушно добавил: – А ты можешь приехать и к шести.

– Нет, – Лиза замотала головой, – я приеду к четырем. Посмотрю, как девочки будут одеваться.

– Хочешь, я отвезу тебя домой? – предложил Перно.

– А что будет с моей машиной?

– Завтра вызовешь такси и приедешь за ней.

– Нет, – Лиза сделала усилие и встала, – я доеду сама.

Усталость сказалась. На Елисейских Полях огни идущей перед Лизой машины начали расплываться и уходить в сторону. Откуда-то сбоку тревожно засигналили. Резкий звук ворвался в уплывающее сознание и заставил Лизу вскинуть голову. Впереди зажегся красный глаз светофора. Лиза ударила по педали тормоза. «Ситроен» замер в нескольких сантиметрах от бампера роскошного «Мерседеса». Господи! Она чуть не заснула за рулем. Она всегда боялась именно этого. С того момента, как плачущая бабушка протянула к ней руки и сказала: «Твой отец заснул за рулем, Лиза! » Лиза обвела взглядом людей, стоящих вокруг бабушки, и по их скорбному молчанию вдруг поняла все. Бабушка просто не могла выговорить слово «погиб».

Светофор переключился. Лиза осторожно тронула машину с места, включила магнитофон и кондиционер. Ей казалось, что громкая музыка и холод прогонят дремоту. Но глаза все равно слипались. Лиза начала думать о завтрашнем дне, вспомнила о поездке в Иерусалим, об Аврааме Ашинзоне, и тут ей в голову пришла мысль о том, что ехать в Компень надо завтра же. Конечно! К чему терять время? Ведь она получила реальный шанс раскрыть тайну гибели деда. Неужели она будет колебаться? От этих мыслей сон прошел и глаза перестали закрываться сами собой. Правда, рассудительный и мудрый внутренний голос тут же принялся убеждать ее, что родственники проводника Гастона Анри никуда не денутся и через неделю, если они, конечно, еще живут в Компьене, но Лиза с этими доводами не согласилась. Внутренний голос принялся перечислять доводы против завтрашней поездки, но Лиза приказала ему замолчать. Внутренний голос не подчинился, заявил, что если она не выспится, то будет выглядеть ужасно на показе. На это ей нашлось что возразить. На показе хорошо должна выглядеть не она, а ее модели. А от того, как она будет выглядеть во время последнего поклона, ничего не зависит. Внутренний голос заметался в поисках доводов, но Лиза громко сказала: «Все! », и внутренний голос ретировался.