Жемчужина Тамерлана - Ольга Баскова

Саид ничего не ответил, лишь поднял сухую руку.

Тимур, осторожно ступая по каменному полу пещеры, вышел наружу.

Моросил мелкий дождь. Колючие горные кусты выделялись на скалах своими красными листьями.

Тяжело ступая на правую ногу, эмир спустился к каравану, встретив удивленный взгляд Хусейна.

– Почему так долго?

Тимур сделал родственнику знак подойти к нему.

– Нужно поговорить, Хусейн. Как ты думаешь, куда нам повести караван?

Темно-рыжие брови родственника сошлись на переносице.

– Я удивился, когда ты не взял нас с собой, – ответил он. – В горах нам было бы легче спрятаться. Я предлагаю вернуться в горы.

Тимур вздохнул, на лбу залегла глубокая складка.

– Я тоже так думал, – задумчиво проговорил он. – Но потом решил, что это неправильно. Ну, посуди сам: шакалы хана будут искать нас в горах в первую очередь. Они решат, что мы обязательно поднимемся наверх, желая спрятаться в пещерах и расселинах. Вот почему я поведу караван к Хорезму.

Хусейн открыл рот и удивленно посмотрел на приятеля.

– Ты серьезно?

– Вполне, – уверенно отозвался Тимур. – Они и не подумают искать нас неподалеку от большого города. Кроме того, скоро наступят холода… Скажи, как нам уберечься от холода и голода? Если наши слуги иногда будут наведываться на хорезмский рынок, это спасет нас от голодной смерти.

Хусейн запустил пятерню в темно-рыжие волосы.

– А ты прав, – проговорил он после некоторого раздумья. – Ильяс-Ходжи обязательно погонит в горы своих псов.

Широкая улыбка озарила бледное лицо эмира.

– Тогда вперед, – весело сказал он, нащупывая в кармане ценную жемчужину. – Вперед!

Хусейн махнул рукой, и караван медленно двинулся к хорезмским степям. Друзья вскочили на стройных вороных коней и отправились следом.

Глава 13

Черноморск, наши дни

Полиция и «Скорая» приехали одновременно. Понятых тоже нашли быстро – двух студентов с третьего этажа.

Пожилой врач в роговых очках, наверное, еще советского периода, деловито осмотрел труп и заявил:

– Товарищ следователь, черепно-мозговая. В принципе нам и спасать тут некого. Так что вы извините, но меня больные ждут. Давайте бумаги, я все подпишу.

Следователь, майор Геннадий Волошин, высокий, темноволосый, сероглазый, представительный мужчина лет сорока, чем-то похожий на Тома Круза, но не терпевший, когда ему указывали на это сходство, кивнул:

– Да, пожалуйста. Дальше мы сами.

Пока врач общался с оперативниками, совавшими ему какие-то бумаги, Волошин подошел к судмедэксперту Грише Павлову, в свои тридцать пять выглядевшему на двадцать с хвостиком, и произнес:

– Значит, черепно-мозговая.

– Однозначно, – Гриша любил выражаться вычурно. – Ошибиться невозможно. Время смерти – приблизительно вчерашний вечер. Точнее скажу после вскрытия.

– Как всегда, – Волошин улыбнулся. – Ну что ж, пусть санитары уносят тело в морг.

Два совсем молодых парня, видимо, будущие студенты мединститута, ловко запаковали труп в черный мешок и положили на носилки.

К Геннадию подошел оперативник Виталий Бочкин, широкоплечий качок, проводивший все свободное время в спортзале.

– Интересно, кому понадобилось ее убивать? – Он смешно наморщил лоб. – Ну сам посуди, покойная – медсестра в детской больнице. Всю жизнь там проработала, наши уже все пробили. И при чем тут игральная карта, ума не приложу. Бубновый туз – что бы это значило? Сомневаюсь, что покойная баловалась картишками.

Волошин окинул квартиру Марии Петровны внимательным, цепким взглядом сыщика.

– Мы еще не разговаривали с родственниками и соседями, Виталя. Может быть, у этой бабули в мешках под кроватями хранились драгоценности. А карта – это так, для отвода глаз.

Бочкин хмыкнул:

– Ну ты и скажешь!

– А что? – Глаза Геннадия загорелись. – Разве ты знаешь мало подобных случаев?

Виталий пожал своими широкими плечами:

– Действительно, мало.

Взгляд оперативника скользнул по старому красному ковру на стене, по стертым половичкам, мебели пятидесятых годов…

– Что-то не похоже, чтобы здесь хранились золото-бриллианты.

Второй оперативник, Паша Цеков, худощавый и тщедушный по сравнению с коллегой-культуристом, вышел из спальни Марии Петровны и сразу бросил:

– Там обстановка еще беднее. Кровать, тумбочка – и все. Ты, Гена, кажется, про драгоценности говорил… Но я даже мобильный не нашел. Выходит, не было у старушки мобильного…

Волошин покачал головой и сморщил римский нос.

– Это вряд ли, Паша. Ну, сам подумай: покойная работала в больнице. Горячее место, согласись. У медсестер должны быть телефоны. Да и не только у медсестер. Скажи, у кого их сейчас нет. Впрочем, кое-что мы сейчас выясним, – он встал навстречу пожилой женщине, соседке покойной, и указал на стул с высокой потертой спинкой:

– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста.

Женщина закатила глаза и скорее упала, чем села. По морщинистым щекам потекли крупные слезы.

– Значит, правда, что Машу убили, – тихо сказала она. – А я не верила…

– Почему же? – поинтересовался Волошин, и соседка горестно воскликнула:

– Да хороший она была человек. Всем помогала. И у кого только рука поднялась?

Геннадий придвинул к себе бумагу и посмотрел на женщину:

– Представьтесь, пожалуйста. Все, что вы сейчас мне скажете, будет записано.

– Федотова я, Лидия Ивановна, – пожилая дама быстро закивала: – Это хорошо, что ты запишешь. Надеюсь, мои показания помогут этого негодяя скорее к ответственности привлечь. Жаль, смертную казнь отменили…

Следователь распорядился принести Лидии Ивановне воды, а сам принялся тщательно записывать каждое слово.

Соседка действительно рассказала ему много интересного. Муж Марии Петровны умер молодым, лет в сорок с лишним, – инсульт. Женщина осталась одна с сыном-выпускником.

И ведь сумела дать ему образование, да еще какое… Миша поступил в высшую мореходку – он грезил о ней со школьной скамьи – и вот уже несколько лет ходил в рейсы капитаном. Кстати, сейчас сын тоже отсутствовал.

– Сын – капитан дальнего плавания, а мать жила в маленькой квартирке с допотопной мебелью, – заметил Виталий и фыркнул.

Это разозлило словоохотливую женщину.

– Эх, молодежь, молодежь, – горестно проговорила она, – ничего-то в этой жизни вы не понимаете. Вам бы только оболочку красивую, – Лидия Ивановна перевела дух. – Да предлагал ей Миша переехать в другую квартиру с евроремонтом, а Маша упиралась: дескать, тут все родное, а там – нет. Тогда Мишка решил здесь евроремонт сделать, а Маша опять заартачилась.