Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны - Джо Аберкромби

Хороший служитель трезво смотрит на мир и спасает, что в его силах. Хороший служитель принимает меньшее зло. Ярви вскарабкался на ближайшую банку: к борту и черной воде за бортом. Пора приготовиться нырнуть.

Он уже почти оттолкнулся от корабля, когда его дернули назад за ошейник. Мир перевернулся перед глазами, и он впечатался в палубу, глотая воздух, как выловленная рыба.

Тригг встал над ним, с цепью Ярви в кулаке.

– Никуда ты не денешься, малый.

Он наклонился и другой ладонью ухватил Ярви за горло, под самым ошейником, так что металл больно впился в челюсть, но в этот раз надсмотрщик сдавливал крепче прежнего. Он вздернул Ярви над палубой – тот, лягаясь, едва скреб башмаками доски – и покрутил его туда-сюда, заставляя рассмотреть охватившее корабль побоище. Вокруг раненые и мертвые, среди них двое стражников палками избивают раба.

– Видишь, в какой блудняк ты меня втравил? – проскрежетал Тригг. Один глаз у него покраснел и слезился от пальца Ярви. Наперебой галдели охранники.

– Где Джойд с подонком Ральфом?

– Выбрались на пристань. Ничего, им там на морозе не выжить.

– О боги, мои пальцы!

– Как они освободились-то?

– Сумаэль.

– У этой сучки был ключ.

– Где она только этот тесак раздобыла?

– Она мои пальцы оттяпала. И где теперь их искать?

– Тебе не все едино? Обратно-то их уже не приставишь!

– Он проломил обшивку! – выдохнул промокший стражник, выползая из носового люка. – Внутри все затоплено!

В подтверждение его слов «Южный Ветер» снова тряхнуло, палуба накренилась так, что Триггу пришлось схватиться за скамью, чтобы устоять.

– Спасите нас боги! – заверещал один из прикованных гребцов, царапая ногтями ошейник.

– Мы тонем? – спросил другой, выкатывая глаза.

– Что же мы скажем Шадикширрам?

– Дери его боги! – заревел Тригг и с размаху саданул макушкой Ярви по круглому торцу весла – в голове бывшего короля вспыхнуло сияние, а рот обожгло кислой желчью. Затем надсмотрщик свирепо бросил его на палубу и без лишних слов принялся душить.

Ярви отбивался, позабыв все на свете, но под тушей главаря стражников не было сил на вдох, и перед глазами померкло все, кроме брызжущего слюной Триггова рта. И тот расплывался, раздвигался, словно устье туннеля, по которому Ярви неудержимо тащило вперед.

Он обманывал Смерть за последние насколько недель с полдюжины раз, но, каким бы сильным иль умным ты ни был, насколько бы ни был добрым твой меч и какая бы добрая погода тебе ни сопутствовала – никому не удастся ее обманывать вечно. Герои, Верховные короли, праматери Общины – все переступают порог ее двери, и она не делает исключений для одноруких мальчишек с длинными языками и мрачным нравом. Черный престол так и останется у Одема, отец – не отомщен, клятва – не исполнена навеки…

А затем, сквозь гул, сквозь стук крови в висках, Ярви услышал голос.

Это был ломаный, шипящий скрежет, шершавый, как брусок пемзы для чистки палубы. Ярви не удивился бы сильней, будь он голосом самой Смерти.

– Вы что, не слыхали Шадикширрам?

Напрягшись, Ярви разлепил мокрые от слез глаза и с трудом скосил взгляд в ту сторону.

Посередине палубы стоял Ничто. Его сальные, облезлые волосы были откинуты назад, и Ярви в первый раз увидел его лицо. Изломанное, скособоченное, кривое, иссеченное, щербатое и перекрученное, и на нем влажным блеском сверкали широко распахнутые глаза.

Скоблильщик намотал на руку много-много оборотов своей неподъемной цепи – с ладони свисал кусок деревянного чурбака, и оттуда до сих пор торчали гвозди. В другой руке он держал меч, тот, что выбил у стражника Ральф.

Ничто улыбался. Ломаной улыбкой, полной поломанных зубов – отражением надломленного разума.

– Она велела не подпускать меня к острому железу.

– Положи меч, быстро! – последнее слово Тригг пролаял, но в его голосе скрипнуло нечто такое, чего Ярви там прежде не слышал.

Страх.

Будто бы там, на палубе, перед ним встала сама Смерть.

– Э-э нет, нет, Тригг. – Улыбка Ничто раздвинулась и стала еще безумнее. Из глаз брызнули слезы и провели светлые дорожки по его изрытым щекам. – Скорее это он тебя положит.

К нему бросился стражник.

Отскребая палубу, Ничто казался старым и до боли медлительным. Хрупкой развалиной. Мешком с костями на нитках. С мечом в руке он стелился, как морская волна, танцевал, как язык пламени. Словно у клинка вдруг объявился собственный разум, скорый и беспощадный, как молния, и Ничто тянуло за ним вослед.

Меч метнулся вперед, его кончик полыхнул промеж лопаток напавшего стражника и пропал. Тот захрипел, закачался, прижимая ладонь к груди. Второй охранник взмахнул топором, Ничто отскользнул в сторону с пути удара, разрубленный угол скамьи выплюнул щепки. Снова взмыл вверх топор – и, с металлическим звоном, рука, что поднимала его, крутясь, исчезла во тьме. Стражник пал на колени, вспучив глаза, а потом распластался от удара босой ноги Ничто.

Третий напал сзади, высоко держа меч. Не глядя, Ничто выпростал свой клинок, проткнул острием противнику горло, тут же рукой, обернутой цепью, выбил дубину у следующего и всадил навершие своего меча в рот ее обладателю. Затем под брызнувшими осколками зубов беззвучно припал к палубе и, словно косой, подсек охраннику ноги, бросая его с подкруткой лицом вниз на доски.

Все это уложилось в промежуток времени, за который Ярви успел бы сделать лишь вдох. Если бы только мог его сделать.

Первый охранник еще стоял, щупая пробитую грудь, пытаясь заговорить – но изо рта выходила лишь красная пена. Ничто мягко, предплечьем, оттолкнул умирающего с пути, его босые подошвы шагали совершенно бесшумно. Он опустил взгляд на пропитанный кровью настил и расстроенно причмокнул.

– Безобразно грязная палуба. – Он поднял голову – все лицо было обсыпано черными точками и красными каплями. – Прикажешь отскрести, Тригг?

Надсмотрщик попятился вместе с Ярви, бесполезно пытавшимся оторвать от себя его руку.

– Подойдешь ближе – и я его убью!

– Так убей. – Ничто пожал плечами. – Любого из нас ждет Смерть.